Конкурс пианистов им.С.Рихтера ушами и глазами пресс-центра

[Elena]

Дорогие форумчане! Хотелось бы поделиться информацией, которую оперативно предоставлял пресс-центр конкурса им.Рихтера. После каждого дня прослушиваний, мы, журналисты, получали экспресс-бюллетени, где помимо кратких и точных зарисовок о выступлениях конкурсантов также были приложены интервью с участниками, интересные факты, статистика, рубрика "голоса из зала". Хочется сказать огромное спасибо агентству "Турне", занимающемуся пресс-поддержкой конкурса и лично замечательному профессионалу, музыкальному критику Наталье Зимяниной за ее энтузиазм и работу.

PS Мне очень жаль, что я не сделала это параллельно ходу конкурса. Не сообразила
Эта ценная информация в таком объеме представлена исключительно на нашем форуме.

[Elena]

Экспресс-бюллетень № 1.

16 июня, понедельник

Средний возраст участника конкурса – 33 года
На конкурс было подано 111 заявок из 31 страны (из них 42 - от России). Отобрано было 33 пианистов из 17 стран, в т.ч. США, Испании, Болгарии, Германии, Японии, Южной Кореи, Канады, Греции, Италии, Китая, Финляндии/Швеции, Голландии, Израиля, Эстонии, Белоруссии, России.
Как и в 2005 году, на конкурс допускались музыканты не моложе 23 лет, других возрастных ограничений нет. Самый старший конкурсант – Франц Эйхбергер (Германия), ученик Магды Тальяферро: ему 72 года. Самые младшие – Злата Чочиева (Россия) и Чжу Линьлэй (Китай) – им по 23 года. Основная часть музыкантов – поколение 70-х годов. Из России в конкурсе примут участие 11 пианистов: Александр Браже (1976), Георгий Громов (1980), Вячеслав Грязнов (1982), Алексей Зуев (1982), Дмитрий Карпов (1976), Сергей Каспров (1979), Дмитрий Людков (1977), Михаил Мордвинов (1977), Александр Осминин (1981), Олег Самохин (1967) и Злата Чочиева (1985).
Некоторые пианисты участвуют в конкурсе им. Рихтера второй раз: это Асаф Зоар (1963) из Израиля, Вячеслав Грязнов и Дмитрий Людков из России.
Из всех участников, большинство которых уже премировано на многих международных конкурсах, наибольшее число премий – у южнокорейской пианистки Чонъюн Пак: 10, из них семь – первых. Многие конкурсанты учились за рубежом у российских музыкантов: Бориса Блоха, Елены Лапицкой, Элисо Вирсаладзе, Дмитрия Башкирова, Владимира Фельцмана, Леонида Брумберга, Натальи Антоновой.

Знакомьтесь: жюри!

Жюри, как и на Первом конкурсе, будет работать без председателя. Однако его новой особенностью является то, что в нем отсутствуют преподаватели специального фортепиано. По словам президента Благотворительного Фонда Международного конкурса имени С. Рихтера пианистки Элисо Вирсаладзе (в этом году она в состав жюри не входит), «это позволит увеличить объективность в оценках выступлений участников. Мы были вынуждены отказать ряду знаменитых музыкантов, которые были приглашены в жюри ранее».
В жюри вошли известные в мире музыканты:
Валерий Афанасьев (Франция) – ученик Я. Зака и Э. Гилельса, победитель международного конкурса им. Баха в Лейпциге в 1968 г. и им. Королевы Елизаветы в Брюсселе в 1972 г. В 1974 г. попросил политического убежища в Бельгии; сегодня живёт в Версале. Дает концерты в Европе, Японии и США. Писатель, поэт, философ. Автор 10-и новелл, 14-и стихотворных циклов, двух пьес, навеянных «Картинками с выставки» и «Крейслерианой» - в них автор выступает одновременно как пианист и актёр. В последние годы дирижирует разными международными оркестрами.
Томас Бёттгер (Германия) – пианист и композитор, лауреат нескольких премий, в том числе им. Ганса Эйслера (1978). С 1979 г. им написан ряд заказных произведений, в том числе для Берлинской государственной оперы и Радио. С 1998 г. работает на Северонемецком радио; автор трёхгодичного цикла передач по истории фортепианного искусства XX века.
Идил Бирет (Турция) – пианистка; училась в Парижской консерватории у Нади Буланже, окончив ее в 15 лет с тремя первыми премиями. Училась также у А. Корто и В. Кемпфа, считавшего её своей лучшей ученицей. Концертирует с оркестрами с 16 лет. В 1960 году по приглашению Э. Гилельса дала 16 концертов в СССР. Участвовала в жюри конкурсов им. Клайберна, им. королевы Елизаветы, им. Бузони, им. Листа в Веймаре, конкурса в Монреале. Записала все произведения Шопена; в январе 2007 г. награждена орденом «За заслуги» Польской республики.
Тамаш Вашари (Венгрия) - пианист и дирижёр; в 20 лет стал ассистентом Золтана Кодая. Лауреат четырёх международных конкурсов. Выступал с ведущими оркестрами мира, сотрудничал с шестью крупными звукозаписывающими фирмами, дирижировал более чем сотней оркестров. Пожизненный главный дирижёр Симфонического оркестра венгерского радио. В 2006 основал Всемирный юношеский оркестр им. Золтана Кодая. Ведёт циклы передач на венгерском ТВ.
Менахем Визенберг (Израиль) – композитор, аранжировщик, пианист и педагог. Выпускник Джульярдской школы; основатель и глава междисциплинарного факультета музыки Иерусалимской академии музыки и танца. Руководитель «Группы молодых музыкантов» при Иерусалимском музыкальном центре. Сочиняет музыку в разных жанрах - от оркестровой до камерной и вокальной музыки, от фольклорного стиля до классического и лёгкого стилей и джаза.
Ральф Готони (Финляндия) - пианист, камерный музыкант, дирижёр. Участник множества международных фестивалей. Стал первым исполнителем более десяти фортепианных концертов, дирижируя из-за клавиатуры. Много концертирует в составе камерных ансамблей. Арт-директор Оперного фестиваля в Савонлинне и Фестиваля в Императорском городе в Пекине. Автор вокальных сочинений, в том числе опер, а также нескольких книг.
Наталия Гутман (Россия) – играет на виолончели с 5-летнего возраста, получив первые уроки у своего деда Анисима Берлина (ученика Леопольда Ауэра). Позже обучалась в Московской консерватории в классе М. Ростроповича. В 1967 получила первую премию на конкурсе ARD в Мюнхене, с которого началась ее мировая слава. Большую роль в формировании Н.Гутман как музыканта сыграли Святослав Рихтер и скрипач Олег Каган, ставший ее мужем. Ведет большую концертную и педагогическую деятельность, преподает в Московской консерватории. С 1990 года проводит международный фестиваль в Кройте (Бавария), который основала вместе с Олегом Каганом. Входит в узкий «круг музыкантов Рихтера», не только много игравших с ним, но и одаренных его дружбой.
Бэлла Давидович (США) – ученица К.Игумнова и Я.Флиера. В 1949 сенсационно победила на Четвертом конкурсе им. Шопена в Варшаве, что стало началом ее большой карьеры в СССР и Восточной Европе. В 1978 г. переехала в США; в 1979-м дебютировала концертом в Карнеги-холле. С 1982 преподавала в Джульярдской школе. В 1988 г. одна из первых эмигрировавших музыкантов получила возможность снова выступить в СССР. Участвует в жюри крупнейших фортепианных конкурсов (им. королевы Елизаветы, им. Шопена, им. Бузони). Один из значительных последних концертов – в БЗК в октябре 2002 г.
Бруно Канино (Италия) - пианист и композитор, участник фортепианного дуэта с А. Баллистой. Преподаёт в музыкальной школе г. Фиезоле и Школе музыки им. Королевы Софии в Мадриде. В 1999-2002 гг. - директор музыкальной части Венецианской биеннале. Недавние записи - «Гольдберг-вариации» Баха, «Четыре темперамента» Хиндемита, все фортепианные произведения Казеллы. Член жюри многих конкурсов (им. Бузони, им. Клары Хаскил, им. Гезы Анды, им. Флеша, им. Менухина, конкурса ARD, конкурса в Граце и др). Автор книги «Путеводитель камерного пианиста» («Vademecum per il pianista da camera»).
Петер Коссе (Германия) – получил образование как музыкант, философ, социолог. С 1971 по 1989 гг. – постоянный критик газеты «Salzburger Nachrichten». Автор антологии «Великие люди всемирной истории», комментариев к серии записей «Великие пианисты ХХ века» фирмы «Philips», печатается в специализированной периодике («Klassik heute», «Fono Forum», «Neue Musikzeitung», «Record Geijutsu», «Opernwelt», «Osterreichicsсhe Musikzeitschrift», «Diapason» и др.) и других изданиях («Neue Zurcher Zeitung», «Frankfurter Rundsсhau», «Tagesspiegel Berlin» и др.). Автор концепций фестивалей в Зальцбурге, Локкенхаузе, Кибурге. Автор радиопередач на каналах ORF, Баварского, Берлинского и Западногерманского радио (более 300 передач о фортепианном искусстве), телефильмов о Ф.Бузони, конкурсе Г.Анды. Член жюри многих конкурсов, обозреватель конкурсов Бремена, Веймара, Граца, конкурса исполнителей Lied в Вене и Штутгарте.
Анна Маликова (Россия) – пианистка, ученица Льва Наумова. Лауреат конкурсов в Осло, Варшаве и Сиднее; победитель конкурса ARD в Мюнхене (1993). Много концертирует, дает мастер-классы, участвует в жюри международных конкурсов, в том числе им. Шопена в Москве и Пекине, им. Вианны да Моты, конкурса в Кённаме (Ю. Корея). Запись пяти Концертов Сен Санса отмечены наградой «Classical internet award».
Жан-Бернар Помье (Франция) – пианист и дирижер. Начал играть на фортепиано в возрасте 4-х лет (его учителем была русская пианистка Мина Кослова). В Парижской консерватории учился у И. Ната и П. Санкана и Э.Биге. В 1960 г. он получил первую премию на Международном Конкурсе молодых музыкантов в Берлине; в 1961-м премию Гильдии солистов Франции. В 1962 г. в возрасте 17-и лет стал самым молодым участником Второго Международного конкурса имени П.И. Чайковского и был отмечен дипломом. В 1972 г. сотрудничал с Берлинским филармоническим оркестром по главе с Г.фон Караяном, а также с Оркестром де Пари под управлением Д. Баренбойма. Все чаще выступает в качестве дирижера и дирижера-солиста. Уже много лет проводит собственный фестиваль в Аббатстве Фонфруад в Лангедоке, уроженцем которого он является.
Виктория Постникова (Россия) – пианистка; в Московской консерватории училась в классе Я. Флиера. Еще студенткой стала лауреатом конкурса им. Шопена в Варшаве, конкурса им. Вианны да Мотты в Лиссабоне, конкурса в Лидсе и конкурса им. Чайковского. Среди ярких достижений - выступления с И. Менухиным с сонатами Моцарта, Бетховена, Бартока и тремя сонатами Брамса. Активно концертирует, в том числе в фортепианном дуэте со своим мужем, дирижером Геннадием Рождественским.
Дарио де Роза (Италия) – пианист, бессменный участник «Триестского трио» с момента его создания в 1933 г. В составе трио дал примерно 3000 концертов на крупнейших фестивалях мира. Выступал с такими дирижёрами, как К. Бём, С. Челибидаке, К. Донаньи, Дж. Гавадзени, К. М. Джулини, Р. Кемпе, Р. Кубелик, В. Заваллиш, Г. Шолти, Э. ван Бейнум. Преподавал фортепиано и камерный ансамбль в консерватории им. Тартини (Триест), академии «Встречи с мастерами» (Имола) и Международном фонде Моцарта. В настоящее время преподаёт в музыкальной школе Фьезолы, Музыкальной академии Киджано, Международной школе камерной музыки в Дуино и в Герцогской академии в Генуе. Член жюри ведущих национальных и международных конкурсов. Арт-директор конкурсов им. В. Гуи во Флоренции и им. А. Казагранде в Тернии; член Международной федерации музыкальных конкурсов в Женеве. Играет в фортепианном дуэте с Морин Джонс.
Сюй Чжун (Зон У) (Китай) - пианист и дирижер. Учился в Шанхайской консерватории, затем у Д. Мерле в Парижской национальной консерватории. Обладатель нескольких международных премий, в том числе Х конкурса им. Чайковского (1994 г.). Активно концертирует; участвует в жюри международных конкурсов (в Лидсе, Дублине, Сеуле, им. Клары Хаскил, им. Бузони, им. М. Лонг, им. Листа). Основатель и художественный директор Шанхайского международного фортепианного конкурса; исполнительный художественный директор Шанхайского филармонического оркестра, главный дирижёр «Шанхайской симфониетты». Был арт-директором Года Франции в Китае. Музыкальный советник Шанхайского концертного зала, член Комитета сценических искусств Шанхая.
Ответственный секретарь жюри конкурса - Анатолий Катц (Россия). Пианист; закончил Саратовскую консерваторию, затем аспирантуру Московской консерватории. Репертуар охватывает сочинения от французских клавесинистов до современной русской и зарубежной музыки. В симфонических концертах играет редко исполняемые сочинения. Первый в СССР исполнитель Симфонии для фортепиано с оркестром «Век тревог» Л. Бернстайна, «Ritmica ostinata» А. Ифукубе. Профессор Саратовской государственной консерватории, действительный член Академии Российского искусства, художественный директор Саратовской государственной филармонии им. Шнитке. Член жюри многих национальных и международных конкурсов.


О системе судейства конкурса

О. Скородумов, исполнительный директор конкурса: «Жюри не заинтересовано в каких-либо побочных отклонениях от музыки. На I и II турах голосование идет по системе «да-нет». На третьем, в котором будет играть 6 участников, каждый член жюри получит 6 листочков с местами, на каждом надо написать имя».
- Есть ли специальные критерии для отдельных возрастных групп?
Анатолий Катц, ответственный секретарь жюри: «У нас нет возрастных групп. Есть лишь одно возрастное ограничение – 23 года. Обычно на конкурсы допускаются музыканты с 18-и лет. У нас же получился разброс от 23-х до 72-х лет».
- Что предпочтет жюри: сделанность и обкатанность или художественное откровение?
А. Катц: «Мы ждем мудрости, тонкости детализации. Техничность на 100 процентов не так важна. Еще на Первом конкурсе жюри иногда не реагировало на некоторые непопадания, например, в скачках в «Мефисто-вальсе». Самое главное – музыка».

15 июня. Хроника дня

11.00. Жеребьевка
В конференц-зале состоялась жеребьевка – первый волнительный момент конкурса. В ней приняли участие 33 человека.
Первый номер, который обычно считается не слишком счастливым, так как участник принимает на себя тяжесть задать конкурсу ритм, настрой, атмосферу, попросил для себя китайский пианист Чжу Линьлэй - он спешит на сдачу экзаменов в Мюнхене. 13-й номер – у Дмитрия Карпова, солиста Новосибирской государственной консерватории.
Аплодисментами приветствовали участники своего коллегу Франца Эйхбергера, которому достался №17 – ему 72 года, и он самый старший конкурсант. Довольна своим № 7 Эверил Пирс-Бейкер, канадская пианистка 1944 г.р. – на конкурсах этот номер считается счастливым.
13.00. Первое заседание жюри в Музее-квартире Святослава Рихтера
По уже сложившейся традиции, свое первое заседание жюри провело в стенах Музея-квартиры на Большой Бронной, в том месте, где жил и творил великий пианист. Краткую экскурсию по музею-квартире провели хранитель музея А. Логинова и сотрудник музыкального отдела ГМИИ им. Пушкина Л. Кремер. Среди наиболее ценных экспонатов – такие реликвии, как клавир 9-й сонаты С. Прокофьева с дарственной надписью, сделанной рукой автора, часы, которые стояли на рояле Святослава Рихтера в то время, когда он занимался. Музыкант соблюдал правило – играть не менее трех часов, в противном случае он записывал себе долг. Ноты Рихтера - последние, которые он брал в руки - можно видеть раскрытыми именно на той странице, как он оставил их за несколько дней до своей смерти (в тот день на даче Рихтер работал над Сонатами Шуберта, ему стало плохо, и его перевезли в Москву). Еще один экспонат – картина Петра Кончаловского, принадлежавшая С.Т. Рихтеру. С ней связана отдельная история. В 60-е годы Святослав Теофилович гастролировал во Франции, и после каждого концерта ему присылали ветку белой сирени. Наконец пианист узнал имя дарителя: это была дама, мать которой в свое время преподносила такие же цветы С.В. Рахманинову. Рихтер познакомился с ней и посетил ее дом, где его внимание привлек двойной портрет кисти П. Кончаловского. По художественной манере картина напоминала творчество Сезанна, горячим поклонником которого был великий пианист. Впоследствии картина досталась С. Рихтеру по завещанию ее владелицы.
В Музее-квартире члены жюри конкурса обсудили систему, по которой пройдет голосование на конкурсе. Система очень простая: на первом и втором турах по поводу всех участников по списку следует заявить «да» или «нет», а в финале каждый член жюри распределит среди 6 сильнейших конкурсантов места. «Мы решили главную проблему: теперь члены жюри не обременены своими учениками. Нам не нужно никаких баллов, это лишь усложняет дело. Надеюсь, что в финале будет возможно прийти к соглашению», - отметил директор фонда конкурса А.Г. Розенберг.
17.00. Пресс-конференция
Пока конкурсанты выбирали инструменты из 5 пяти возможных (два – Stainway, 2- Yamaha, 1 – Kawai) и проводили акустические репетиции, с журналистами встретились организаторы конкурса и его международное жюри. Пресс-конференция состоялась в отеле «Мариотт Куртъярд», в котором проживают члены жюри.
Асир Розенберг, директор конкурса, директор Благотворительного фонда международного конкурса пианистов имени С. Рихтера: «Так сложилось, что конкурс у нас получился большой. Не меньше, чем конкурс Чайковского. Жюри необычное, на это все обратили внимание. Я рад, что нам удалось собрать очень серьезных и очень разных музыкантов. Есть проблемы неразрешимые. Менеджмент везде сейчас стоит выше музыки. А мы хотели бы проторить дорожку к тому, чтобы превалировала музыка.
Гостем прошлого конкурса был основатель Конкурса им. А.Рубинштейна в Тель-Авиве Яков Быстрицкий. По его мнению, наш конкурс абсолютно соответствует рекомендациям самого Рубинштейна. Первое: конкурсы проводятся для зрелых музыкантов. Второе: люди, достигшие зрелого возраста, владеют репертуаром, в котором они наиболее полно могут выразить свою индивидуальность».
Валерий Афанасьев, член жюри (Франция): «Конкурс совершенно необычный. Ведь сейчас их организуют в основном для молодых. Есть уже и для десятилетних. Скоро, наверное, будут конкурсы для новорожденных или даже для еще нерожденных: «Звезды ХХII» века. Но вундеркинды редко становятся серьезными музыкантами: их Бетховен так и остается в коротких штанишках. Мне импонирует участие в конкурсе зрелых артистов: например, в программе III тура Франца Эйхбергера стоят два тяжелейших концерта – Четвертый Бетховена и Второй Брамса. Это гораздо интереснее, чем бесконечные Чайковский и Рахманинов. Конкурс позволяет услышать зрелых артистов в самом возвышенном репертуаре, это его отличительная черта».
На вопрос «Что вас лично привело на конкурс?» В. Афанасьев ответил: «Я еще и пишу, в том числе пьесы на основе музыкального материала - пытаюсь выразить музыку всеми доступными мне средствами. Я участвовал в жюри только одного конкурса – им. Бузони. И поклялся больше никогда этого не делать – только потерял время. Участием в жюри конкурса им. Рихтера я выражаю свою любовь к музыке. В 50-60 лет играть гораздо труднее, чем в юности: надо собрать весь свой опыт. Мой педагог Гилельс с годами играл все лучше и лучше – это большая редкость. Сейчас апогей наступает в 30 лет. И всё! Царствуют молодые, они регулируют вкус публики. Поэтому мы имеем в музыке то, что имеем».
Петер Коссе, член жюри (Германия): «Мы будем работать без предубеждения, невзирая на догмы, выбирая по-настоящему талантливых. За первое и второе места этого конкурса надо будет серьезно побороться».
Олег Скородумов, исполнительный директор конкурса: «Я работал не на одном конкурсе им. Чайковского, видел работу жюри изнутри, получил много не очень приятных впечатлений. И всегда мечтал о конкурсе, каким он в идеале должен быть. Теперь я наконец увижу настоящую работу жюри, настоящий музыкальный подход. Желаю этому конкурсу признания во всем мире».
Асаф Зоар, профессор Иерусалимской академии музыки, участник: «Я участвую в конкурсе второй раз. Я и сам готовлю студентов к конкурсам. И рад возможности показать своим ученикам, что я и сам на это способен. У конкурса им. Рихтера самые благородные перспективы: такие участники, такое интересное жюри! Я люблю Россию, ее музыкантов, ее композиторов, а играть на сцене Большого зала консерватории – это неоспоримая привилегия».
19.00. Торжественное открытие конкурса
Вскоре после пресс-конференции в Большом зале консерватории состоялось торжественное открытие конкурса. На сцену поднялось жюри в полном составе. Асир Розенберг, идеолог, основатель и директор конкурса во вступительном слове вспомнил: «Эта сцена помнит шаги Рихтера, а зал помнит те звуки, которые покорили и заставили быть счастливыми очень многих людей. Имя Рихтера собрало нас сегодня – замечательное жюри и участников, для которых имя Рихтера свято. Мы очень надеемся, что память о таком серьезном артисте станет большим стимулом для конкурсантов. Желаю им истинной творческой свободы и удачи».
Валерий Афанасьев: «Многие считают, что очень трудно играть в 13 лет. Публика в восторге, когда 12-13-летий пианист играет Шопена. Но он играет спонтанно – не понимая, но чувствуя. Зрелым мастерам, так много пережившим, трудно собрать все вместе, чтобы играть поздние Сонаты Шуберта и Бетховена. На этом конкурсе, где разброс возраста столь велик, мы сможем проследить, как развивается музыкант в течение всей своей жизни. Очень важно ставить памятники прошлому. Я учился у Гилельса, много слушал Рихтера, мы бегали из одного зала в другой… Этот конкурс – памятник Рихтеру и всему прошлому. Чем больше будет таких памятников, тем лучше».
Петер Коссе: «В последние десятилетия восприятие публики, ее реакция тоже становятся очень важными факторами, а не только мнение узкого круга профессионалов, ожидающих услышать то, что соответствует их представлениям. И еще: важно то, что конкурс Рихтера дает возможность музыкантам среднего возраста продолжить свою творческую жизнь. Ведь рынок требует либо совсем молодых, либо пожилых музыкантов, пренебрегая поколением 30-40-летних… Мне приятно вспомнить, как я работал в жюри Первого конкурса им. Рихтера три года назад и чувствовал себя не столько судьей, сколько одним из слушателей концертного зала».
В заключение директор Госконцерта Константин Воробьев зачитал приветственную телеграмму от министра культуры А. Авдеева.
Затем на сцене БЗК прозвучал Первый фортепианный концерт Брамса в исполнении победителя прошлого, 2005 года, конкурса им. Рихтера Эльдара Небольсина и Московского симфонического оркестра под управлением Владимира Зивы.

16 июня. 1-й конкурсный день, утро
Первое утреннее прослушивание началось в Большом зале консерватории в 10.00. Как будто не прошло трех лет с прошлого конкурса. Первые участники играли на сцене БЗК уверенно, не оставляя впечатления случайных музыкантов.
23-летний Чжу Линьлэй (КНР) открыл первый тур Сонатой Гайдна ми бемоль мажор. С поздней Сонатой Бетховена (№31) произошла как раз та самая история, о которой предупреждал член жюри Валерий Афанасьев: все же лучше она получается у пианистов, имеющих богатый не только концертный, но и духовный опыт. Соната Бартока (соч. 30) выглядела в выступлении Чжу Линьлэя наиболее эффектно, но в основном за счет упругого ритма и затейливой фантазии самого автора.
Георгий Громов (Россия, 27 лет), учившийся в том числе и у Элисо Вирсаладзе, довольно изящно исполнил три Сонаты Скарлатти. Старался сосредоточиться в Сонате №32 Бетховена, но наиболее всего удался ему Шуман: после «Арабески» последовал интересный «Венский карнавал».
Сунхун Ким, серьезный 30-летний пианист из Южной Кореи, уверенно владеет звуком, что продемонстрировал не только в Сонате Гайдна си минор, но и в Сонате № 32 Бетховена и особенно, видимо, в одном из любимых своих сочинений – Сонате Брамса № 3.

17 июня. 2-й конкурсный день
Расписание выступлений конкурсантов
Утреннее прослушивание
10.00-11.05 - Фумио Кавамура (Fumio Kawamura)
11.05-12.10 - Фабио Романо (Fabio Romano)
12.10-13.15 - Олег Самохин (Oleg Samokhin)
13.15 - 13.30 - перерыв
13.30 -14.35 - Дмитрий Карпов (Dmitry Karpov)
Вечернее прослушивание
5.00-6.05 - Кристофер Атцингер (Christopher Atzinger)
6.05-7.10 - Злата Чочиева (Zlata Chochieva)
7.10 - 7.25 - перерыв
7.25-8.30 - Юлия Мустонен (Julia Mustonen)
8.30-9.35 - Франц Эйхбергер (Franz F. Eichberger)

О конкурсантах
Фумио Кавамура (Япония), 29 лет. Учился в Школе музыки «Тохо Гакуэн».
Педагоги: Я. Хиросе, С. Оно. Рекомендации предоставлены Диной Йоффе и Михаилом Лидским.
Фабио Романо (Италия). 41 год. Учился в Консерватории им. Беллини в Палермо; Мюнхенской Высшей школе музыки и театра.
Педагоги: Г. Челицца, Э. Солима Ф. Массингер, Г. Оппиц. Лауреат конкурса «Citta di Stresa» (Италия, 1986, 2-я премия); Национального конкурса камерной музыки (Италия, 1986, 1-я премия).
Среди произведений программы 1 тура – «Цветы зла» - соната Й. Видмана по Ш. Бодлеру.
Олег Самохин (Россия), 41 год. Образование: Саратовская и Московская консерватории, Институт Маймонида.
Педагоги: А. Скрипай, М. Смирнов, Н. Штаркман. Лауреат конкурса им. В. Сафонова (Кисловодск, 3 премия).
Дмитрий Карпов (Новосибирск), 31 год. Выпускник Новосибирской консерватории. Педагог: М.Лебензон. Солист Новосибирской филармонии. Конкурс пианистов им. В. Лотар-Шевченко (Новосибирск, 2006) – диплом. Конкурс им. С. Нейгауза (2007; 3-я премия). Четвертый конкурс им. Скрябина (2008, 3-я премия).
Кристофер Атцингер (США), 31 год. Учился в консерватории Пибоди, Мичиганском университете, Техасском университете.
Педагоги: Дж. Мартин, Р. Макдональд, Э. Нэл, Д. Реннер, К. Липп. Участник 5-и международных конкурсов, где удостаивался разных премий.
Злата Чочиева (Россия), 23 года. Закончила ЦМШ и Московскую консерваторию.
Педагоги: Н. Доленко, К. Шашкина, М. Плетнев, П. Нерсесьян. Лауреат конкурсов им. Шимановского (Польша, 2005); «Frechilla-Zuloaga» (Испания, 2005); лауреат конкурса «Tivoli piano competition» (Дания, 2006, 3 премия); обладатель приза «Моцарт» на конкурсе ARD (Мюнхен, 2006).
Юлия Мустонен (Финляндия/Швеция), 31 год. Образование: Академия им. Сибелиуса, Высшая школа музыки во Фрайбурге, Высшая школа искусств в Берлине, Академия им. Маршалла.
Педагоги: В. Берзон, Л. Симон, Э.Т. Тавасшерна, Дж. О’Коннор, А. де Ларочча, С.Схея. Лауреат многих конкурсов, конкурсов во Франции, Италии, Скандинавии. Среди произведений программы первого тура - 4 сонаты А.Солера, Хорал и вариации из Сонаты Дютийе.
Франц Фридрих Эйхбергер (Германия), 72 года. Самый старший участник конкурса. Образование: Высшая школа музыки и театра в Гейдельберге; Высшая школа музыки в Мангейме; Академия Магды Тальяферро в Париже.
Педагоги: Р. Гартман, Ф. Вюрер, М. Тальяферро. Лауреат конкурсов им Альфредо Казеллы в Неаполе (1965), им. Марии Канальс в Барселоне (1967), им. Виотти в Верчелли (1968).

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[Elena]

ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ №2

16 июня, 1-й конкурсный день, вечер

Вечернее прослушивание открыл 33-летний белорус Юрий Блинов. Музыкант уверенно исполнил Сонату Брамса №1 в несколько агрессивной манере. Последовавшие «Гирлянды» и Соната № 6 Скрябина свидетельствовали о намерении пианиста показать владение разными стилями. Соната Прокофьева № 7 стала самым громким произведением, сыгранным в течение первого дня конкурса.
После такого мощного, правда, не всегда оправданно грубоватого звучания трудно было вернуться к «человеческим» звукам в Прелюдии и фуге Баха (ХТК, т.I, до диез мажор), привычным на всех остальных конкурсах, когда Блинова сменила одна из самых почтенных участниц – 64-летняя канадка Эверил Пирс-Бейкер, по-рабочему одетая в белые брюки и белую рубашку. Часть публики, привыкшая к техническим изощренностям молодого поколения, даже недоумевала, как можно ставить на одну доску столь разное отношение к инструменту. Однако Пирс-Бейкер не откажешь в музыкальности и в высшей степени преданном отношении к делу.
Невозмутимость третьего участника вечернего прослушивания, 34-летнего голландца Ника Ван Остерума, ученика Бориса Блоха, была не к месту в бетховенской «Аппассионате». Зато на редкость романтично у него прозвучала Вторая соната Прокофьева.
Самый большой успех у публики в это вечер имел 28-летний Сергей Каспров.
Он продолжатель традиций нейгаузовской (а значит и рихтеровской) школы, ученик Веры Михайловны Хорошиной в Музыкальном училище при консерватории, выпускник факультета исторического и современного исполнительского искусства Московской консерватории, ученик Алексея Любимова, у которого сегодня работает ассистентом на кафедре «Фортепиано и исторические клавишные инструменты», органист, стажировался в Парижской Школе «Cantorum» у профессора И. Лазько, победитель Международных конкурсов им. М. Юдиной (Гран-при), им. Н. Рубинштейна (Париж, I премия), им. Скрябина (Париж, I премия), обладатель спецприза на конкурсе им. Горовица. Каспров предложил для конкурсной программы первого тура разнообразную программу, убедительно демонстрируя свои возможности владения разными исполнительскими стилями.
Необычное, при этом чистое, качественное исполнение, особые приемы (очевидно, что Каспров владеет и другими клавишными инструментами), любование звуком раскололи публику на две половины, которая уверена, что то же самое произойдет и с жюри. Мастер звукоизвлечения, пианист, однако, теряет в единстве формы, что особенно сказалось в исполнении сонаты-фантазии Листа «По прочтении Данте». Да и в «Пляске смерти» Сен-Санса-Листа-Горовица за выделкой пропадала образность. Каспров будто иронизирует над исполнительскими штампами, но не всегда знает меру. Тем не менее, после Скарлатти зал кричал «браво». А самым злостным «упреком» пианисту совершенно в его же духе было «отсутствие мацуевщины».

Вечернее прослушивание первого дня показало, насколько разнообразной может быть картина конкурса, когда для участия в нем отбираются музыканты, не подпадающие под среднестатистические критерии.

17 июня, 2-й конкурсный день, утро

В 10 утра на сцену вышел 29-летний японец Фумио Кавамура (№ 10), запомнившийся по прошлогоднему XIII конкурсу им. Чайковского. Вполне традиционно (хотя конкурс даже и хотел бы обойтись без этой традиционности) он открыл день Прелюдией и фугой Баха фа минор (ХТК, I). Но и артиста можно понять: опытные конкурсанты знают, что Бах помогает собраться, успокоиться, настроиться; это – как помолиться перед выступлением. Кавамура – музыкант тонкий, изысканный, с бриллиантовой мелкой техникой, которой он блистал в Сонате си минор Гайдна. Иногда, правда, казалось, что он не способен на настоящее forte. Прелюдии Дебюсси («Ворота Альгамбры», «Генерал Лавин – эксцентрик», «Ундина» и «Фейерверк») выглядели эффектным парадом разнообразных остроумных звуковых картин, которые пианист преподносил одну за другой, словно фокусник. Публика забыла, что перед ней конкурсант. Близок Кавамуре и Скрябин. Богатое нутро позволило ему сохранить в Девятой сонате вечно притягательную нераскрытую загадочность. Здесь пригодилось и богатое оттенками piano, и не менее разнообразное forte. Во всем у пианиста – неагрессивная решительность, ясность замысла. В «Полонезе-фантазии» Шопена он показал, что свободно дышит и в романтических сочинениях, умеет интриговать и не мешает себе, как многие современные пианисты, чересчур густой педалью.

№ 11 Фабио Романо (Италия). После объявления его выступления зал ждал выхода пианиста несколько минут (даже ответственный секретарь жюри Анатолий Катц вышел из зала, видимо, узнать, все ли в порядке). А когда на сцене наконец появился конкурсант, ожидания публику не обманули: он был одет по-утреннему просто - в черную рубашку и серые брюки, с огромной копной вьющихся волос (порой он касался ими рояля, исполняя сочинения Шумана), и сразу стало очевидно, что перед нами незаурядный человек и музыкант. 41-летний выпускник консерватории Беллини в Палермо и Мюнхенской высшей школы музыки и театра представил на I туре конкурса очень интересно задуманную программу почти в «трехчастной форме»: Шуман - Й.Видман - Шуман (причем переход к последнему циклу был исполнен практически без перерыва, несмотря на настойчивые «браво» публики). Любопытной кажется идея пианиста предложить слушателю пройти с ним путь от цикла «Ночных пьес» до «Песен раннего утра» Шумана через сочинение современного немецкого композитора Й. Видмана - сонату «Цветы зла» по Ш. Бодлеру. Казалось бы, тема, выбранная музыкантом, явила нам необычное, неромантическое, порой жесткое прочтение шумановских циклов и очень ярко и интересно, местами завораживающе исполненное современное сочинение, убедительно раскрывшее программную идею его автора.

После такого неординарного выступления трудно пришлось россиянину Олегу Самохину (№12), ровеснику Фабио Романо. В отличие от своего итальянского конкурента, программу Самохин выстроил не просто традиционную, а из сочинений прямо-таки «школьных». Ну что ж, и тут можно блеснуть. Однако в Бахе пианист сразу начал злоупотреблять педалью, отчего инструмент гудел как орган. Соната Фа мажор Моцарта прозвучала как нечто среднестатистическое. То же можно сказать и о фа-минорной Фантазии Шопена весьма хрестоматийного вида. Рутинные интерпретации особенно нехороши при множестве нечистых нот. Ля-бемоль-мажорный этюд (соч. 10 № 10) не поразил ни образом, ни артикуляцией. Тогда к чему он? Пианист продолжил выступление «Кампанеллой», где вновь не к месту гудела педаль, и двумя «хитами» Рахманинова (Этюд-картина ми-бемоль минор) и Скрябина (ре-диез-минорный Этюд), где за громыханием рояля ушла суть таких любимых публикой сочинений.

№ 13 - Дмитрий Карпов (Россия). Представитель знаменитой новосибирской исполнительской школы, ученик прославленного профессора М.С. Лебензон начал свое выступление с исполнения Английской сюиты № 6 ре минор Баха, а затем основной упор в своей программе сделал на сочинения венских классиков: Моцарта (Соната До мажор) и Бетховена (Рондо «Ярость по поводу утерянного гроша» и Соната № 31), которые были сыграны в хороших классических традициях.

18 июня. 3-й конкурсный день

Расписание выступлений конкурсантов
Утреннее прослушивание:
10.00 - 11.05 - Яннис Потамусис (Ioannis Potamousis)
11.05 - 12.10 - Томас Вана (Toomas Vana).
12.10-13.15 - Асаф Зоар (Asaf Zohar)
13.15 - 13.30 - перерыв
13.30 - 14.35 - Александр Осминин (Alexander Osminin)
Вечернее прослушивание:
5.00 - 6.05 - Александр Браже (Alexander Brage)
6.05 - 7.10 - Цзюэ Ван (Jue Wang)
7.10 - 7.25 - перерыв
7.25 - 8.30 - Ирина Захаренкова (Irina Zahharenkova)
8.30 - 9.35 - Чжихуа Тан (Zhihua Tang)

О конкурсантах
Яннис Потамусис (Греция). 35 лет. Образование: Высшая школа музыки в Кёльне, Колледж им. Маннеса в Нью-Йорке, Университет им. Рутгерса в Нью-Джерси.
Педагоги: Р.Гедига, П. Доковска, С.Стар, Дж. Камицука, Владимир Фельцман. Лауреат премий шести международных конкурсов 1999 – 2007 гг. (в т.ч. в Цинциннати, Санта Фе, им. Бетховена в Мемфисе).
Тоомас Вана (Эстония), 38 лет. Образование: Эстонская академия музыки, Высшая школа музыки в Карлсруэ.
Педагоги: Калле Рандалу, Б.Лукк. Лауреат семи национальных и международных конкурсов 1988 – 2003 гг., в том числе конкурса им. Брамса в Гамбурге (1992, 2 премия), им. Вианны да Мотты (1999 г., 4 премия), «Valsesia Musica» (2003, Италия, 1 премия). Среди произведений программы первого тура – Соната №1 А.Хинастеры.
Асаф Зоар (Израиль), 45 лет. Образование: Консерватория Гиватаима, Тель-Авивская академия музыки, Университет Индианы.
Педагоги: Х.Шальги, А.Варди, М.Пресслер, Л.Гокансон, М.Блок. Призер нескольких международных конкурсов 80-х гг., в том числе второй премии конкурса им. Казадезюса в Кливленде (1987). В настоящее время преподает в Иерусалимской академии. Участник Международной конференции, посвященной П.И.Чайковскому, в Ижевске и Воткинске. В международном конкурсе им. Рихтера принимает участие второй раз.
Александр Осминин (Россия). 26 лет. Образование: Московская государственная консерватория.
Педагог: Э.Вирсаладзе. Обладатель Приза зрительских симпатий международного конкурса в Сендае (2007).
Александр Браже (Россия). 31 год. Образование: Московская государственная консерватория.
Педагоги: К. Шашкина, Н. Штаркман, Ю. Мартынов.
Среди произведений программы первого тура - Дж. Доуленд - У. Бёрд, «Pavana Lachrymae»; Л.А. Шварц - А. Браже, «Падепатинер» («Танец конькобежца»).
Цзюэ Ван (КНР), 24 года. Образование: Шанхайская консерватория.
Педагоги: Ли Миньдо, Лю Мэнцзе. Лауреат пяти международных конкурсов, в том числе им. Стравинского в США, им. Лешетицкого на Тайване, им. Джины Бахауэр в Солт-Лейк Сити, 1-й премии конкурса им. Марии Канальс в Барселоне (2005). Принимал участие в ХIII конкурсе имени Чайковского.

Ирина Захаренкова (Эстония). 32 года. Образование: Эстонская академия музыки, Академия им. Сибелиуса.
Педагоги: Л. Семпер, М. Вальк-Фальк, Х. Лю Тавасшерна.
Лауреат первых премий международных конкурсов: им. Энеску (Румыния, 2005), им. А. Касагранде (Италия, 2006), им. И.С. Баха (Лейпциг, 2006). Принимала участие в ХIII конкурсе имени Чайковского.
Среди произведений программы первого тура – «Ария с различными вариациями» И.-С. Баха, Этюд № 4 «Фанфары» Д. Лигети.
Чжихуа Тан (КНР), 35 лет. Образование: Шанхайская консерватория, Университет Индианы, Университет Мичигана, Университет штата Мичиган, Университет Восточного Мичигана. Педагоги: М.Пресслер, М.Кац, Д.Мориарти, Д.Мета. Победитель нескольких конкурсов, начиная с конкурса им. Шопена в Пекине (1990, 1 премия) и заканчивая международным конкурсом на лучшее исполнение сонат Бетховена (Мемфис, 2005, 2-я премия).

Из интервью с членами Жюри
Член жюри конкурса, пианист и дирижер Тамош Вашари поделился своими воспоминаниями о Святославе Рихтере: "Впервые я услышал Рихтера, когда он в 1953 году приезжал в Венгрию, он исполнял один из концертов Чайковского - впечатление было необыкновенное. Игра безупречная с точки зрения техники, при этом в его манере было что-то захватывающее и демоническое.
В 70-е годы я провел вместе с Рихтером две недели на теплоходе. Музыкальный фестиваль проходил на борту теплохода во время поездки по Средиземному морю. Мы с Рихтером общались каждый день. Он был доброжелателен, мил со всеми, но оставался несколько закрытым и никого не допускал в свой внутренний мир. Рихтер не говорил много, его ответы чаще всего были краткими. Как-то я играл для него (кажется, Шопена), и он похвалил. Впоследствии мне уже не довелось видеться с ним подолгу, я лишь заходил к нему за кулисы после концертов. Святослав Рихтер неоднократно приезжал в Венгрию. Однажды произошло вот что: в Будапеште он был недоволен собственным выступлением, поэтому не пошел на прием, организованный в его честь, а вместо этого после концерта остался в зале один и играл там до двух часов ночи".

Ответственный секретарь жюри конкурса Анатолий Катц о конкурсе:
«Поскольку конкурс является именным, большое значение имеет преемственность традиций. Принципиальным решением изначально было не ограничивать возраст музыкантов, и на этом конкурсе мы услышим 72-летнего участника из Германии и 64-летнюю пианистку из Канады. Здесь место уже сложившимся музыкантам, выработавшим свой стиль и умеющим думать над произведением. Хочу отметить, что уровень первого конкурса им. Рихтера оказался чрезвычайно высоким. Один из членов жюри, Петер Коссе прилетел тогда в Москву прямо с другого конкурса – им. Клиберна. После он написал статью для западного издания, где сравнил эти два конкурса. По его собственному признанию, он сомневался, что его теперь когда-либо пригласят на конкурс Клиберна… В этом году я входил в отборочное жюри и могу сказать, что уровень конкурсантов предполагается не хуже. Поэтому приступаю к работе с большим удовольствием.
Однако во время первого конкурса Рихтера пресса порой вела себя странно, чересчур агрессивно, и чтобы пресечь в будущем разговоры о коррупции, Элисо Вирсаладзе приняла решение – в жюри не должно быть педагогов по специальному фортепиано. В нынешнее жюри вошли в основном концертирующие пианисты. Хотя на первом конкурсе Дмитрий Башкиров и сама Вирсаладзе по существующей во всем мире традиции не голосовали за своих учеников, тем не менее, лучше поступить именно так. На любом конкурсе бывают недовольные его итогами, но, по крайней мере мы сделаем все от нас зависящее, чтобы конкурс был полностью достоин имени великого музыканта».

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[Elena]

ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ №3

17 июня, 2-й конкурсный день, вечер

Вечернее прослушивание открыл Кристофер Атцингер (США) - №14. 31-летний представитель американской фортепианной школы (учился в высших учебных заведениях Пибоди, Мичигана и Техаса), победитель и призер Международных конкурсов в США и Италии, очень интеллигентный и, по слушательским ощущениям, основательный музыкант, которого было интересно и «комфортно» слушать. В классической и романтической части программы (Соната Бетховена № 28 и «Фантазии» Брамса) пианист прекрасно выстроил звук, а масштабно и свободно исполненная Соната Барбера стала убедительным финалом его программы.
№ 15 – Злата Чочиева (Россия). Одна из немногих представительниц прекрасного пола на конкурсе, самая юная участница и при этом опытная конкурсантка (победитель и лауреат Международных конкурсов в Польше (им.Шимановского), в Испании, Дании, обладательница специального приза «Mozart prize» на конкурсе «ARD» в Мюнхене). Ученица К.Шашкиной, М.Плетнева и П.Нерсесьяна представила публике разнообразную программу: Бетховен - Соната № 24, Шуман - «Юмореска» и Соната № 7 Прокофьева. Хрупкая очаровательная девушка с приятным, мягким звуком без труда справилась с трудными, подчас «мужскими» (особенно в Сонате Прокофьева) техническими задачами.
№ 16 – Юлия Мустонен. Выступающая сразу от двух скандинавских стран Финляндии и Швеции, лауреат и обладатель многочисленных специальных призов Международных конкурсов в Италии, Франции и Норвегии, Юлия предложила в своем исполнении программу, в которой одинаково свободно чувствовала себя в разных эпохах и стилях: это четыре Сонаты испанского композитора XVIII века Антонио Солера, Соната-фантазия «По прочтении Данте» Листа, Экспромты Сибелиуса, Прелюдия Рахманинова си минор и Хорал с вариациями Дютийё. «Сила и женственность» звучали в буквальном смысле в прекрасных руках профессионала.
№ 17 - Франц-Фридрих Эйхбергер (Германия) – самый старший 72-летний участник конкурса, чье выступление публика ждала с особым нетерпением. Получил профессиональное образование в Высших школах Гейдельберга, Мангейма, в Академии известного педагога М. Тальяферро в Париже, лауреат Международных конкурсов в Неаполе (1965), Барселоне (1967), Виотти в Верчелли (1968). Пианист впервые вышел на сцену прославленного Большого зала Московской консерватории с труднейшей программой: Фантазией Шумана, знаменитой «Аппассионатой» Бетховена, Балладой ре минор Брамса и Этюдом до-диез минор Скрябина. Его выступление еще раз доказало, что мудрость, знания и опыт являются главными приобретениями возраста, а не препятствием (как это ни парадоксально) для прохождения сложного конкурсного часового марафона (не всегда доступного даже для молодых исполнителей). По завершении выступления музыкант получил заслуженные овации публики без всяких скидок на уважаемый возраст, и «респект» от членов жюри, зашедших его поприветствовать в гримерку.

18 июня, третий день конкурсный день, утро

Слушать Моцарта с утра – вот что надо для хорошего настроения.
С его ми-бемоль-мажорной сонаты и начал прослушивания третьего дня конкурса греческий пианист Яннис Потамусис (№ 18, Греция), ученик Владимира Фельцмана, получивший образование в США. Соната вышла звонкой, многоцветной и в то же время нигде не покоробила неуместной звучностью.
В Сонате Шопена си-бемоль минор пианист, увлеченный темпом, с самого начала смазал фактуру. Бурная натура завела его слишком далеко – в спешке целые фрагменты выходили неузнаваемыми. Вся роскошная трагичность Сонаты мгновенно улетучилась. А одна явно неточная нота окончательно испортила впечатление. Их было немало и потом (даже в Похоронном марше!). Досадная сумятица продолжилась во второй части. Средняя часть Похоронного марша превратилась в... банальный салонный ноктюрн. Четвертая часть технически получилась, но в целом такая Соната не может не расстроить. После Прелюдий Дебюсси, удавшихся больше, пианист удалился за сцену, а жюри о чем-то в голос переговаривалось. Завершила выступление соната-фантазия Листа «По прочтении Данте». Как и в Шопене, темперамент захлестнул конкурсанта – и не в пользу попаданий во всех смыслах слова. Но, может, витальность все же лучше, чем унылая скука? Особенно с утра.
№ 19 – Тоомас Вана из Эстонии. Учился в Германии у Калле Рандалу, памятного по конкурсу Чайковского. Пианисту 38 лет. Уверенной, энергичной, очень своеобразной летящей Сонатой № 16 Бетховена Вана сразу заставил себя слушать. Красиво пригасил звук во второй части. Ровность гамм и трелей, которые сами по себе ничего не значили бы, украсила это «авторское» исполнение. Легкие, аккуратные, послушные руки Тоомаса очень подошли для благоговейного исполнения «Аллегро» Шумана, где пианист продемонстрировал богатую гамму звуковых и психологических оттенков. Столь же тонким стало и исполнение редко играемой поздней пьесы Листа «Благословение Бога в одиночестве», развернувшейся от благородных полутонов до вдохновенного, но сдержанного форте, а затем растворившейся в умиротворении.
На хорошем контрасте с аббатом Листом прозвучала Первая соната Хинастеры – бурная, неспокойная, но точная и совершенно несуетная. В целом эстонский пианист оказался полным антиподом предыдущему греческому.
№ 20 – Асаф Зоар (Израиль). 45-летний пианист уже принимал участие в Первом конкурсе им. Рихтера в 2005 году. До-мажорная Соната Моцарта должна была понравиться взыскательному школьно-педагогическому составу нашей публики (эти бдят как никто!), готовому взорваться по поводу любой мало-мальски необычной интерпретации. Поскольку программа первого тура беспрецедентно вольная, Асаф не помелочился: играет на конкурсе весь цикл «Времена года» Чайковского. В этих простеньких, но таких каверзных миниатюрах Асаф показал, что отвечает всем требованиям академической сцены. Покоробило лишь, что, как и все иностранцы, поплутал все-таки и в «Подснежнике», и в «Осенней песне», и в «Святках»... Это уж педагогам, конечно, одно расстройство.
И все же пиетету Зоара перед Петром Ильичом нельзя не подивиться.
№ 21 – Александр Осминин (Россия) - 26-летний ученик Элисо Вирсаладзе, в этот раз не вошедшей в жюри по причине своей тесной связанности с конкурсом и поставкой на него учеников. Александр уверенно начал выступление Сонатой Гайдна Ре мажор. Пианист обладает приятным умением удивляться божественным гармониям, выходящим из-под его собственных рук. Четыре Этюда Прокофьева (опус 2) прозвучали технично, цепко, остро, свежо, разнообразно и, что самое главное, очень современно. Музыкант ушел за сцену и вышел вновь – и все это время в зале не прекращались аплодисменты. Публика хлопала такому свежему явлению на конкурсе. Роскошный, но без дешевых эффектов «Скиталец» Шуберта не оставил сомнений, что этот молодой незасвеченный пианист заставит запомнить свое имя. Чеканный ритм, большая артистическая воля, изящные завершения фраз, умение наполнить паузы «звучащим» смыслом сразу вовлекли публику в прекрасный романтический мир. Решительность чудесным образом сменялась деликатностью. Искренняя печаль лилась со сцены, трогали жалостливые, а то и душераздирающие шубертовские мелодии. О технике притихший зал забыл – она вся была подчинена замыслу. «Маргариту за прялкой» и «Весенние упования» Шуберта-Листа слушали уже как на концерте хорошо известного музыканта. А чтобы не усомнились в виртуозности, Осминин после этой сложнейшей, отлично выстроенной программы одаривает зал Шестой Венгерской рапсодией Листа, мощным кросс-овером XIX века. Конечно, хочется услышать такого конкурсанта и на втором туре, где в программе у него никем не слыханное Рондо гениального Алемдара Караманова.


19 июня. 4-й конкурсный день
Расписание выступлений конкурсантов

Утреннее прослушивание
10.00-11.05 - Вячеслав Грязнов (Vyacheslav Gryaznov)
11.05-12.10 - Юлиан Горус (Julian Gorus).
12.10 - 12.25 - перерыв
12.25-13.30 - Евгений Божанов (Evgeni Bozhanov)
13.30 -14.35 - Михаил Мордвинов (Mikhail Mordvinov)

Вечернее прослушивание
17.00 - 18.05 – Хвэн Ч’уки (Hwaen Ch’uqi)
18.05-19.10 - Алексей Зуев (Alexey Zouev)
19.10 - 19.25 - перерыв
19.25-20.30 - Энрике Бернальдо де Кирос (Enrique Bernaldo de Quiros).
20.30 - 21.35 - Чонъюн Пак (Jong-Gyung Park)

О конкурсантах
Вячеслав Грязнов (Россия), 26 лет. Образование: Московская консерватория.
Педагоги: М. Канделаки, Ю. Слесарев. Лауреат нескольких конкурсов, в том числе им. Рубинштейна (1997, Москва, I премия); памяти Рахманинова (1998, Италия, I премия), конкурс в Дании (2001, Гран-при); IV международный конкурс им. Рахманинова (май 2008, Москва, II премия).
Юлиан Горус (Болгария), 30 лет. Образование: Майнцская консерватория; Высшая школа музыки в Веймаре.
Педагоги: В.Шамшула, Р.-Д.Аренс. Лауреат многих национальных и международных премий.
Евгений Божанов (Болгария), 31 год. Образование: Высшая школа музыки в Эссене; Высшая школа музыки в Дюссельдорфе.
Педагоги: Борис Блох, Г.Шенк. Лауреат I премии нескольких международных конкурсов: Бухаресте, им. Шопена в Кёльне, конкурса фирмы «Бехштейн».
Михаил Мордвинов (Россия), 31 год. Образование: РАМ им. Гнесиных; Высшая школа музыки и театра в Ганновере.
Педагоги: Т. Зеликман, В. Тропп, Б. Гёцке. Солист Московской филармонии, преподаватель РАМ им. Гнесиных. Призер нескольких премий международных конкурсов, в том числе первых (им. Шумана в Цвиккау, 1996; им. Шуберта в Дортмунде, 1997), а также конкурсов в России, в Андорре, Австрии, Италии, Франции, США. Среди произведений, исполняемых на I туре, – «Приют», «Баркарола», «Двойник», «Весенние упования», «Молодая монахиня» Шуберта-Листа.
Хвэн Ч’уки (Перу/США), 34 года. Настоящее имя Джеффри Томлинсон. Незрячий музыкант. Образование: Школа музыки им. Истмена.
Педагог: Наталья Антонова.
Алексей Зуев (Россия), 26 лет. Образование: ЦМШ при Санкт-Петербургской консерватории; Моцартеум в Зальцбурге; Высшая школа музыки и театра в Мюнхене. Педагоги: З.Цукер, А.Любимов, Э. Вирсаладзе. Лауреат нескольких конкурсов, в том числе конкурса им. Прокофьева (1999, 2-я премия), Фортепианной олимпиады в Бад Киссингене (Германия, 2004, I премия).
Энрике Бернальдо де Кирос (Испания), 27 лет. Образование: Высшая школа музыки им. Королевы Софии в Мадриде.
Педагоги: Г.Егиазарова, Эльдар Небольсин. Принимал участие в конкурсах в Испании и Португалии.
Чонъюн Пак (Республика Корея), 32 года. Образование: музыкальный колледж в Токио; Школа музыки Сунхва в Сеуле; Консерватория Новой Англии, Бостон; Международная академия на озере Комо в Италии; Высшая школа музыки в Мюнхене.
Педагоги: В. Пён, Ч. Чун, Р. Шерман, А. Игути, Э. Вирсаладзе. Лауреат многих национальных и международных конкурсов, в том числе первых премий.

Голоса из зала

Ирина Левина, преподаватель музыкальной школы:
- Больше всего мне понравился Сергей Каспров, яркий человек и музыкант. Я услышала много необычного. Всегда интересно оригинальное отношение к тому, что пианист играет. Мне его отношение было близко.
С другой стороны – итальянец Фабио Романо. Что это было? Я даже не могу назвать это искусством! Играл какое-то ненормальное произведение ненормального композитора. Я просто больная вышла из зала.

Шубина Ирина Яковлевна,
доцент музыкального факультета Педагогического университета:
- И грек Потамусис, и эстонец Вана произвели на меня резко отрицательное впечатление. Полным непониманием того, что они делают. Профессиональной небрежностью. Вана особенно плохо играл Бетховена – он не понимал там ни одного звука. Стилистически неточно. Неадекватно Бетховену. Его собственное мнение значило для него больше, чем стиль Бетховена. Да и ритмически это было не всегда организованно. Я бы сказала, все это было поверхностно. Местами легкомысленно. Бетховен не похож на Бетховена… Это как если бы Шекспир не был похож на Шекспира. Бессмыслица.

Логинова Алина Сергеевна, сотрудница Музея-квартиры Рихтера:
- Пока больше всех понравился, пожалуй, итальянец Фабио Романо – у него была потрясающая программа. «Ночной» и «утренний» Шуман, а между ними незнамо что - современная соната по «Цветам зла» Бодлера. Итальянец, конечно, очень забил выступавшего перед ним японца Кавамуру, хотя тот очень неплохой пианист. Прочно играл Дмитрий Карпов из Новосибирска. Очень понравилась Юлия Мустонен - женственная и сильная одновременно.
Мне кажется, публика должна больше поддерживать конкурсантов, а то они иногда играют как в бездонную яму.

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[Elena]

ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ №4

18 июня, 3-й конкурсный день, вечер

Вечернее прослушивание открыл россиянин Александр Браже (№ 22). Романтическая внешность конкурсанта в сочетании с загадочной фамилией (ударение, очевидно, надо делать на французский манер, на последнем слоге) явили публике 32-летнего пианиста, явно претендующего на приз зрительских симпатий (было бы неплохо, если бы такой был введен на конкурсе, хотя на вкус и на фортепианную игру товарищей нет, особенно в конкурсной борьбе). Нужно сказать, что репертуар, выбранный исполнителем для выступления, представил его на редкость объемно. Медленно, будто неспеша выйдя на сцену, музыкант моментально начал свое выступление. Свободно и импровизационно зазвучала Pavana Lachrymae Дж. Доуленда в обработке У. Берда. Пианист будто сочинял ее на глазах у публики. В «Крейслериане» Шумана пианист решил удивить публику полифоническими секретами, скрытыми на первый взгляд в этом романтическом произведении, особенно он был сосредоточен на проведении (иногда чересчур нарочито) голосоведения в нижнем и среднем голосах. В исполнении Вариаций на тему Корелли Рахманинова он проявил себя вдумчивым музыкантом. В медленных вариациях было интересно следить за плавными жестами красивых рук, которые точно выражали мысль исполнителя, да и с «фирменной» рахманиновской техникой он обходился достаточно легко. В его интерпретациях сочинений классиков чувствовалось, что музыкант сам одарен сочинительством и представленная в конце программы собственная обработка темы советского композитора Л. Шварца «Танец конькобежца» совершенно закономерно раскрыла талант Браже и как композитора. При всем соблазне разменяться на «таперство» или впасть в эстрадный жанр, он и здесь лишь позволил себе блестяще «разыграться» (напрашивались сравнения с бисами Горовица), балансируя на грани фортепианных возможностей, чем доставил и себе и публике напоследок настоящее удовольствие.
№ 23 Цзюэ Ван (Китай) – первый из китайских пианистов, выступающих в этот вечер. Лауреат пяти международных конкурсов, свою программу построил на чередовании циклов: Этюды Листа, 7 Багателей Бетховена, «Отражения» Равеля и под конец «Наваждение» Прокофьева. Последнее сочинение оставило яркое впечатление, может быть, оттого, что, сознательно или нет, этот китайский конкурсант выбрал произведенние великого русского композитора, родившись 5 марта - в день его смерти… Бетховен был сыгран пианистом увлеченно и музыкально, иногда слишком аккуратно, но, увы, не всегда углубляясь в детали, которые никогда не бывают лишними и только украшают эти прелестные миниатюры. Цикл «Отражения» Равеля - кульминация программы китайского исполнителя. Равель явно отразил (и это не игра слов!) склонность пианиста к созерцательности за инструментом, которая ему, безусловно, удалась благодаря мягкости и красочности его туше. Кроме того, он прекрасно справился с двойной исполнительской задачей – удержать внимание уже уставшей публики и заставить слушателя в мыслях уйти от реалий душного зала в многообразие создаваемых им образов.
Тему музыкального импрессионизма, не так часто звучащую на конкурсах, продолжила Ирина Захаренкова (№ 24) – конкурсантка из Эстонии, когда в начале ее программы зазвучала знаменитая «Бергамасская сюита» Дебюсси. В ней пианистке удалось воспользоваться богатым арсеналом из собственной исполнительской палитры красок, не переборщив с их смешиванием, а прекрасный «Лунный свет» звучал так, как хотелось бы его услышать (или увидеть!). Этюд Лигети «Фанфары» оставил блестящее впечатление (коллегам запомнилось и другое сочинение Лигети, услышанное в исполнении этой же пианистки на другом недавнем уважаемом конкурсе). Но настоящей кульминацией программы стало исполнение Арии с различными вариациями Баха, которого (да простят мне другие конкурсанты) в таком объеме и с таким отношением на конкурсе еще мы не слышали. За прошедшие несколько лет Ирина стала лауреатом 4-х международных конкурсов, из которых особо хочется отметить ее победу в 2006 году на конкурса им. Баха в Лейпциге. Такое благородное и бережное обращение с каждой нотой и штрихом, точность фразировки, «плетение кружев» из украшений, очень продуманная и прослушанная игра запомнились не только публике и жюри - в какой-то момент показалось, что и Бах смотрит со своего портрета на сцену особенно внимательно…
В заключение вечера вступила еще одна представительница Китайской республики Чжихуа Тан (№ 25). Исполненные ею Соната Бетховена № 3, Andante spianato и Большой Блестящий полонез Шопена, Соната Прокофьева № 2 показали очень подготовленную участницу, с большим запасом технических и музыкальных возможностей, решительно настроенную побороться в этом конкурсе за успех у публики и жюри.

19 июня, 4-й конкурсный день, утро

Утреннее прослушивание последнего дня I тура открыл россиянин Вячеслав Грязнов (№ 26). Начав свое выступление с великого образца полифонического жанра Чаконы Бах-Бузони, прозвучавшей в исполнении пианиста скорее по-оркестровому масштабно, нежели с использованием разнообразного звучания органных регистров, он продолжил программу классической сонатой Бетховена № 7, где подтвердил приверженность академической исполнительской школе, а в сонате Рахманинова, где музыкант был старательно концептуален, не хватило темпераментности.
Утро того же дня по велению жребия представило подряд двух представителей болгарской фортепианной школы. № 27 – Юлиан Горус – высокий ростом, он буквально возвышался над роялем и не сразу начал выступление, приспосабливая для свого удобства стул, сменив уже стоящий у рояля на традиционную банкетку с крутящимися ручками. Партита Баха, которой пианист начал свое выступление, была исполнена увлеченно, чувствовалось, что это сочинение давно в репертуаре опытного конкурсанта (за его плечами успешное участие во многих международных конкурсах), он уверенно держал темп и смело экспериментировал с тембрами. Соната Гайдна (Юлиану тоже не чуждо классическое начало программы) сменилась «Смертью Изольды» Вагнера-Листа, где он показал себя ярко с лирической стороны, увлекаясь разнообразными звучаниями на piano. Путь от тонкой лирики до масштабного forte в Сонате-фантазии «По прочтении Данте» (которая часто звучит на конкурсе) музыкант прошел уверенно и достойно.
Следующий конкурсант – Евгений Божанов (№ 28 ) – яркое явление на конкурсе. Он явно станет у публики одним из фаворитов. В противоположность своему соотечественнику, он, также не обделенный обаятельной внешностью, использует низкую посадку за фортепиано. А о его руках хочется сказать отдельно. Резкие взмахи, иногда судорожные одергивания, легкие, а иногда излишне жесткие в сонатах Скарлатти и Моцарта, «дирижерские» жесты, помогающие движению исполнительской мысли, гибкие и невероятно подвижные в блестящих пассажах Шопена. Музыкант выбрал изысканную программу, очень соответствующую его индивидуальности (славянские корни в сочетании с немецкой исполнительской школой), что и нашло заслуженный отклик у публики, внимающей его игре на протяжении всего часа с редкой сосредоточенностью и удовольствием. Возможно, в сонатах Скарлатти не хватило ясной детализации, какой, напротив, с лихвой оказалось в Сонате Моцарта, немного суетливо исполненной. Попутно возникло ощущение, что музыкант или много играет в ансамблях, или не чужд ансамблевому музицированию: с такой тонкой музыкальностью, обостренным слухом и вниманием он исполнил каждый номер программы. В его оригинальной манере игры нашлись и свежесть, и искренность, и обаяние; а «коронным блюдом» программы стал Шопен - не случайно пианист выиграл Шопеновский конкурс в Кельне. Несмотря на то, что в концепции сонаты си минор не хватило трагического накала, по-своему он ее исполнил очень убедительно, держа зал в напряжении особенно в медленной части, а продолжительные крики «браво» были лучшей наградой исполнителю за то удовольствие, которое он доставил своим выступлением.
№ 29 – Михаил Мордвинов (Россия) – представитель гнесинской фортепианной школы (среди его педагогов – супруги, замечательные профессора Т.Зеликман и В.Тропп), также за его спиной обучение в Высшей школе немецкого Ганновера. Его отличает несколько отстраненная манера игры и удивительно мягкие, пластичные руки, будто самой природой созданные для игры на фортепиано. «Пьесы для клавесина» Рамо были исполнены точно по замыслу, ясно и жанрово. Яркое исполнение этюдов Бартока сменилось в программе циклом из Пяти песен Шуберта в переложении Листа, где не хватило поэтичности, вокальности мелодии, более деликатного к ней отношения, создалось впечатление, что музыкант уверенно слышит другую концепцию цикла, уделяя большее внимание масштабности Листа, нежели тонкому романтизму Шуберта. Ему особенно удалось передать трагедийный характер в песне «Двойник» и порадовать публику очень красивым звучанием в песне «Весенние упования». В конце программы музыкант исполнил Сонату Прокофьева № 4 ярко, но иногда суетливо, не везде уловив характера и остроты звучания этого сочинения.

19 июня, 4-й конкурсный день, вечер

№ 30 - Хвэн Ч’уки (Джеффри Томлинсон) – 34-летний перуанец начал свою программу отчаянно – прямо с «Гольдберг-вариаций»! Для незрячего пианиста мир умещает гораздо больше, чем привычно нам. Вариации, многие из которых требуют не только высшей музыкальности, но и технического совершенства, прозвучали поистине виртуозно. Пианисту удалось сохранить главное – их загадочность, красоту саму по себе, совершенство, невзначай вышедшее из-под пера Баха, органически не способного написать что-либо кое-как.
Хвэн Ч’уки, резко меняя настроение, придал каждой вариации свой значимый характер, порой импровизационный, а диалог голосов часто возникал там, где его не услышишь у других исполнителей. Он словно бы запустил на орбиту вокруг себя три десятка миров – звучащих планет, которые разговаривают не с каждым. А уж повелевать ими – привилегия избранных.
«Наваждение» Прокофьева стало преодолением непреодолимого благодаря приемам, которые можно было бы рассматривать в особый бинокль, но не хотелось!
Прелюдия, хорал и фуга Франка – более близкое музыканту сочинение. Верилось, что это его собственный мир, и ему хотелось донести до слушателей что-то очень важное, не выразимое словами. Можно вспомнить только один такой, в остальном беспрецедентный, случай - француза Алена Карнесекка на Третьем конкурсе им. Чайковского. Хвэн Ч’уки его превзошел. Абсолютный музыкальный феномен.

Очень трудно было начать слушать следующего участника – Алексея Зуева (№ 31). Музыканты и примыкающие к ним меломаны – люди тонкой складки, и едкие миниатюры Прокофьева неудачно сконтрастировали с предыдущим выступлением… Просто все время забываешь, что это конкурс, а не гала-концерт победителей, выстроенный опытным режиссером. Критик – тоже человек, и огромное впечатление, произведенное Хвэном Ч’уки, было нелегко преодолеть. Соль-мажорная соната Гайдна в исполнении Алексея Зуева не заключала в себе ничего лишнего. Но и ничего необыкновенного. Интродукция и рондо ми-бемоль мажор Шопена освоены уверенным пианистом вполне, и еще одно редко звучащее на эстраде сочинение было вплетено в богатый венок конкурса Рихтера, где раритеты тайно поощряются. В Сонатах Скарлатти, одна из которых была витальной, другая источала легкую грусть, у Алексея на конкурсе есть соперники и посильнее.
Шуман, чрезвычайно модный на этом конкурсе им. Рихтера, был представлен на этот раз Второй сонатой. Как и многие участники, свой коронный номер пианист оставил «на сладкое» - и не ошибся.

№ 32 Энрике Бернальдо де Кирос (Испания) – ученик победителя прошлого, Первого конкурса имени Рихтера Эльдара Небольсина. Первая часть Сонаты Бетховена № 3 прозвучала вполне в академических традициях. Вторая – с «говорящими» паузами, деликатными закруглениями реплик – была, пожалуй, гораздо выразительнее, чем у игравшей накануне крепкой китаянки Чжихуа Тан. Постепенно 27-летний пианист втянул публику в свою стихию, заинтриговал ее – и изящный, жизнелюбивый финал утвердил зал в симпатиях к новичку на ответственной сцене Консерватории.
Венгерская рапсодия Листа № 12 оказалась в программе проходной, тем более что с нечистыми нотами. Энрике ближе другой танцевальный ритм – «Ронденья» Альбениса. Но, представляется, он мог бы подать эту музыку ярче. «Печальные птицы» Равеля стали хорошим мостиком ко Второй сонате Рахманинова, которую публика ждала, как всегда, с большим нетерпением. Удивительно, как редко звучала она на этом конкурсе (кроме Энрико, ее исполнил только Вячеслав Грязнов, буквально две недели назад ставший лауреатом IV Международного конкуса им. Рахманинова). Однако такое впечатление, что пианист с хорошими задатками, в отличие от Грязнова, еще не вполне ее освоил даже технически, так что ему пока есть куда расти.

Закрыла первый тур Второго международного конкурса имени Святослава Рихтера Чонъюн Пак, № 33 (Республика Корея). Первым номером программы пианистка решительно поставила Сонату Берга – такая отвага импонирует. Продолжила выступление Сонатой До мажор Гайдна – перепад получился впечатляющий. Тем более что Чонъюн очень музыкальна, чутка к стилям, хорошо распоряжается своими техническими возможностями и всеми звуковыми оттенками рояля. Не зря в ее программе царит такое разнообразие – Этюды Прокофьева, после которых никак не скажешь, что рояль – инструмент не женский, «Образы» Дебюсси и, наконец, «Венеция и Неаполь» Листа - этот вечный праздник, эффектно завершивший первый тур конкурса под бурные аплодисменты, заставившие Чонъюн дважды выйти на поклоны.

Голоса из зала

Виктор Горохов, музыкант:
Мне интересны пианисты, которые играют незаигранную музыку. И делают это незаигранно. В этом смысле эстонский пианист Тоомас Вана произвел на меня большое впечатление. Он думающий. Он понимает, что он играет, чувствует стиль разных композиторов. И, что самое интересное (это бывает крайне редко в «фортепианном бизнесе»), – разных композиторов играет разным звуком. Последовавший за ним пианист Асаф Зоар играл просто непрофессионально, тут и говорить нечего.
Александр Осминин показал очень хорошую школу – он просто отлично выучен. Но как музыкант вызывает у меня некоторые сомнения. По-моему, личность пока не очень-то просматривается.
Грека Янниса Потамусиса слушать было довольно интересно. Но здесь немножко другие требования.

Сергей Масычев (ученик Станислава Нейгауза), пианист:
- Я в потрясении от болгарского пианиста Евгения Божанова. Я никогда такого не слышал, таких мазурок. Так Шопена давно никто не играет. Это настоящая первая премия.

Таисия Ивановна, любитель музыки:
- Мне запомнился Георгий Громов. У него хорошая техника - бриллиантики. И очень понравился кореец Джэхюк Чхо, выпускник Джульярдской школы. Он даже перебил Громова. Очень романтичный мальчик Александр Браже. У него, может, не широкий диапазон, но Браже очень отличается от всех других. Играл проникновенно, приятно, легко, свободно, красиво.

Борис Блох, профессор академии «Фолькванг» Рурского региона (Германия):
- Конкурс необычный. Даже уровень первого тура очень высокий. Очень понравились Сергей Каспров, Юрий Блинов, Дмитрий Карпов, Александр Осминин.
Каспров привлек своей яркой творческой индивидуальностью. Я сам много играю Скарлатти. И мне была близка его звуковая фантазия: сохраняется историческая перспектива, и в то же время музыка звучит современно, задевает за живое. Понравилась и двойная транскрипция «Пляски смерти» Сен-Санса.
Удивительно выступил Дмитрий Карпов из Новосибирска. Сонату Моцарта сыграл изумительным, прозрачным звуком, практически без педали. Создал ауру, которая нигде не затемняла звуковой рисунок.
Слушал «Крейслериану» в исполнении Александра Браже. Это очень интересно. Я ценю, когда в известном тебе сочинении исполнитель открывает что-то новое. Правда, где-то после пятого номера манера Браже стала себя изживать, показалась несколько надуманной. Но в целом это музыкант мыслящий.

Архимандрит Юстиниан (35 лет назад закончил Московское областное училище; служит во владимирском Крестовоздвиженском храме):
- Я специально приезжаю на этот конкурс из Владимира. Ездил на него и три года назад. Он произвел на меня намного большее впечатление, чем конкурс Чайковского, где выступает много музыкантов, находящихся еще в становлении. А на конкурсе Рихтера играют уже зрелые мастера, даже возраст неограничен. Я слушал немца Франца Эйхбергера – ему за семьдесят.
Очень здесь интересные музыканты. Привлекает не столько их пианизм, сколько то, что они яркие индивидуальности. Масштабные личности. И все настолько разные. Ни один другого не повторяет. Слушать очень интересно.
Мне понравилась наша пианистка Злата Чочиева. Представитель Израиля Асаф Зоар очень интересно, необычно по звуку сыграл все «Времена года» Чайковского. После него играл Александр Осминин, ученик Вирсаладзе. Они с Зоаром настолько разные - противоположные по всему, как Моцарт и Сальери. И каждый впечатлил по-своему. Александр Браже тоже интересный, но еще большее впечатление на меня произвел китаец Цзюэ Ван, игравший «Наваждение».
На конкурсе Рихтера нет духа коммерции. В отличие от конкурса Чайковского, где царит дух соревнования, здесь ни один пианист не хочет соревноваться с другим. Каждый просто показывает, как он чувствует музыку, как относится к тому или иному композитору. Поэтому конкурсанты – один лучше другого. Никто здесь не старается кому-то подражать. Каждый играет лучшее, на что он способен. И никто не хочет зачеркнуть рядом стоящего.

Внеконкурсные истории

Знакомцы

Трое участников Второго международного конкурса им. Рихтера уже играли на предыдущем в 2005 году – Дмитрий Людков, Вячеслав Грязнов и Асаф Зоар.
А четверых мы помним по выступления на последнем, XIII конкурсе им. Чайковского. Это уроженка Калининграда Ирина Захаренкова (Эстония), Фумио Кавамура (Япония), Цзюэ Ван (Китай), Сунхун Ким (Южная Корея). Все они - необычные, колоритные музыканты, и нет ничего удивительного, что они оказались на конкурсе им. Рихтера.
Публика конкурса Чайковского считала, что Ирину Захаренкову жюри недооценило – она, победительница конкурса им. Баха, стала настоящей любимицей интеллектуалов на конкурсе. Кстати, и тогда она тоже играла этюд Лигети – «По лестнице дьявола».
Оценила публика конкурса Чайковского и тонкость искусства Кавамуры – у него в Москве до сих пор есть поклонники, которые пришли на конкурс Рихтера «на Кавамуру».
Цзюэ Ван был одним из самых юных участников конкурса Чайковского и вызывал большие симпатии, прежде всего у педагогической части зала.
А мощный щекастый Сунхун Ким, помимо чрезвычайно уверенной игры, запомнился еще непосредственным поведением за роялем и ярким галстуком, который куда-то пропал у него во время выступления! То есть вышел с галстуком - а ушел без оного. Такое тоже не забывается.

Белла или Бэлла?

Правда, на XIII конкурсе Чайковского Сунхун Ким проходил как Сонг Хун Ким.
С именами – беда. Особенно с восточными. Русский язык переваривает их не систематично – как взбредет переводчику, имеющему право первородства.
Что там Ким – самая интересная история, почти как с Клиберном-Клайберном, произошла с членом жюри Второго конкурса им. Рихтера – Сюй Чжуном.
Ныне он один из самых признанных музыкантов Китая. А на Х конкурсе им. Чайковского в 1994 году (еще при Власенко, когда победителем стал Луганский) его «по-русски звали» У Зон. При этом шли споры: где тут имя? где фамилия? На какую букву вставлять в списки? Стали писать - Зон У. А человек он настолько витальный, улыбчивый, открытый к общению, что наша публика стала называть его просто Зонтик, имея в виду уменьшительно-ласкательный суффикс. И все поздравляли его с заслуженным лауреатством.
Участник под номером 20 из Израиля Асаф Зоар на Первом конкурсе им. Рихтера назывался у нас Зохар. Сам себя он пишет как Zohar, и теперь в ходу оба варианта. Асаф преподает в Иерусалиме, и приехал в Москву вновь, чтобы доказать студентам: их педагог как пианист и сам не лыком шит.
Ну ладно бы еще иностранные имена. Но у нас же и с членом жюри Бэллой Давидович вышла небольшая путаница. Бэлла Михайловна, ученица Игумнова и Флиера и знаменитая шопенистка, давно живет в США. А в Москве есть другая знаменитая Белла – Ахмадулина, и она пишется через «е». Имя Давидович то и дело фигурирует сейчас на конкурсе - то с именем Белла, то с именем Бэлла.
Пришлось уточнять у самой пианистки.
- Бэл-ла! – четко сказала она. – «Э» оборотное! Два «л»!
Но тут уж свои трудности, сугубо современные. «Бэллу» шибко грамотный компьютер сам упорно правит на «Бэлу». Видимо, на Лермонтова запрограммирован.

Порожек

Кому из завсегдатаев Большого зала консерватории придет в голову, что здесь при выходе на сцену не очень удобный порог - будто одна ступенька вниз? Правда, до сих пор никто не падал.
Но вот сейчас на конкурсе два человека заметно споткнулись, вызвав у зала нервное «Ах!».
Открывал Второй конкурс им. Рихтера хрупкий, похожий на подростка китайский пианист Чжу Линьлэй. Кстати, впервые за всю историю наших конкурсов он сам вызвался играть первым – ему еще экзамены надо лететь сдавать в Германию.
Выходя на сцену, он чуть не потерял равновесие – получилось, что споткнулся и вылетел пробкой. Слава богу, не упал, а то хорошенькое было бы открытие конкурса!
На второй день вечером первым играл американский пианист Кристофер Атцингер – рослый, отнюдь не миниатюрный. Он тоже чуть не ухнул с этой незаметной ступеньки.
Но, наверное, споткнуться на пороге конкурсного выступления - к удаче. Чжу Линьлэй отыграл программу как положено, хотя все знают, какой ужас охватывает первопроходца. А Атцингер – и вовсе очень уверенно. За роялем не спотыкались.

Инфернальная личность

Итальянский пианист Фабио Романо даже на фотографии выглядит романтично. Все ждали: какой он в жизни? И вот конферансье Наташа Морозова объявляет его программу: меж «Ночными пьесами» и «Песнями раннего утра» Шумана – ультрасовременная соната Видмана «Цветы зла» по Бодлеру. Интерес усилился.
А Фабио все не выходит на сцену. В зале уже шумок. За высокой священной дверью на сцену справа сердитый гул мужских голосов. Неужели драка? Ответственный секретарь жюри Анатолий Катц в тревоге спешит за сцену, узнать, в чем дело.
Дело, слава Аллаху, разрешилось быстро. Растерянный от волнения Фабио на сцену вышел, всем очень понравился своей необычностью.
Ну, бывает, уже вроде стоял на сцене готовый к выступлению – и исчез. Так ведь он и по виду – персонаж булгаковский. Но нашелся же!
Главное – не пришлось уговаривать, как это произошло год назад на «Чайнике» с Сашей Лубянцевым, заявившим, что на нем новый костюм плохо сидит.

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[Elena]

ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ КОНКУРСА №5

Потери и надежды
Начался второй тур конкурса. Кто-то только сейчас навострился ходить в БЗК. А тем, кто следил за выступлениями пианистов первые четыре дня, кажется, что он выполнил годовую программу посещения концертов.
Больше тридцати участников – и редко у кого была совсем уж тривиальная программа. На конкурс Рихтера так просто не попадешь, никакие послужные списки не помогут. Не чувствуется личности, нет изюминки, совсем уж никакого парадоксального подхода – да хоть со скоростью света молоти октавы: никого они не волнуют, кроме разве что невозмутимого настройщика.
Тяжелое это всегда зрелище – объявление результатов. Подводили итоги I тура в четверг поздно вечером в нижнем вестибюле БЗК. Все прошло быстро, по-деловому – в одиннадцать во всей консерватории почему-то собирались отключить электричество, а было уже без пяти…
Прошедших на второй тур дружески хлопали по плечу; оставшиеся ни за что ни про что за бортом выглядели потерянно. Когда с первого тура вылетают такие музыканты, как Юлия Мустонен, Ирина Захаренкова, Тоомас Вана и даже чудной Александр Браже – есть ощущение разочарования, даже какой-то обиды на жюри, что в следующем туре ты не услышишь массу интересного. Скандинавская звезда Юлия Мустонен должна была играть Четвертую сонату Банщикова, которую выучила по рукописи, а в третьем туре - Концерт Римского-Корсакова (специально приготовила) – часто ли они у нас звучат?
И очень хотелось во втором туре послушать у Александра Браже «Карнавал» Шумана. Вот были бы картинки с выставки! Кроме того, он заявлял свой парафраз на темы «Звуков музыки» - судя по его собственной обработке «Танца конькобежца» в первом туре, зал бы умер от восторга. Придется теперь где-нибудь на концерте ловить этого странного юношу будто с рисунка Бёрдслея.
Вот, вот он главный смысл конкурса! Можно назвать его противным словом «засветиться». А можно - презентацией собственных достоинств независимо от того, что там в шестом ряду подумает жюри, которое ты видишь, слава богу, первый и последний раз! Главное – публика тебя узнала, отметила, запомнила, полюбила, в конце концов.
Но что же так дико не везет в Москве Ирине Захаренковой? В прошлом году ее сыпанули на конкурсе Чайковского. Но этот - будто просто создан для нее… А мы-то все еще спорили: кто пройдет от Эстонии? Умный, тонкий мастер Тоомас Вана или умная, тонкая мастерица Захаренкова? Ведь не пропустят же двоих от Эстонии! В результате – в пролёте оба.
В жюри сидят не лентяи, а труженики, сами хлебнувшие на творческом поприще. Часто отдают предпочтение пианистам, в игре которых вычисляется тяжкий, упорный труд, скрупулезная изученность традиций, хоть это, увы, и не слишком соотносится с полётным искусством.
Так или иначе, в сухом остатке – 12 полуфиналистов. И мы еще раз насладимся парадом представителей не самой модной профессии, и при этом таких целеустремленных. Ну, не чудаки ли они?.. Только отчего же мы не смеемся над ними, но, остановив дыхание, слушаем Евгения Божанова? восхищаемся каждой секундой творческого подвига Хвэна Ч’уки? всерьез ссоримся, обсуждая провокации Сергея Каспрова? сначала недоумеваем и корчим друг другу вопросительные рожи - а потом втягиваемся в сюрреалистический мир Фабио Романо?
Половина участников II тура пройдет в финал. Нам уже по секрету показали медали.
Красивые. В коробочках. Они лежат в жутко засекреченном месте. И только 29 июня увидят свет божий.

21 июня, 1–й день II тура
Юрий Блинов (Белоруссия), 32 года. Образование: Белорусская академия музыки, Техасский христианский университет, Высшая школа музыки им. Истмена.
Педагоги: Людмила Шеломенцева (1987-2008), Тамаш Унгар (2000-2004), Нелита Тру (2005-2008).
Лауреат нескольких конкурсов, в том числе первых премий на Первом международном конкурсе им. Прокофьева (Санкт-Петербург, 1992), Всеамериканском конкурсе пианистов (2001), Международном конкурсе пианистов «Барток – Прокофьев» (Вирджиния, США, 2002), Международного конкурса пианистов «Гран-при Шопен» (Техас, США, 2005).
В программу второго тура включил 5 пьес собственного сочинения «Настроi».

Сергей Каспров (Россия), 28 лет. Образование: Московская консерватория; факультет исторического и современного исполнительства.
Педагоги: Алексей Любимов, Игорь Лазько.
Лауреат 4-х конкурсов: им. Горовица в Киеве (2004, спецприз); им. Юдиной в Санкт-Петербурге (2006, Гран-при); им. Рубинштейна в Париже (2007, I премия); им. Скрябина в Париже (2007, I премия). Концертирует в России и Франции.
На I туре поразил публику исполнением Сонат Скарлатти.
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - Хорал и вариации из Сонаты Дютийе и «Rain Tree Sketch II» Такемицу.

Фабио Романо (Италия), 41 год. Образование: Консерватория им. Беллини в Палермо; Мюнхенская Высшая школа музыки и театра.
Педагоги: Г. Челицца, Э. Соллима Ф. Массингер, Г. Оппиц.
Лауреат конкурса «Citta di Stresa» (Италия, 1986, II премия); Национального конкурса камерной музыки (Италия, 1986, I премия). Святослав Рихтер – один из его любимейших пианистов.
На первом туре представил самую экстравагантную программу, разделив два цикла Шумана – «Ночные пьесы» и «Песни раннего утра» - остросовременной сонатой немецкого композитора Йорга Видмана «Цветы зла» по знаменитому стихотворному сборнику Шарля Бодлера.
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - «Вариации на тему Диабелли» Бетховена.

Дмитрий Карпов (Новосибирск), 31 год. Выпускник Новосибирской консерватории.
Педагог: Мэри Лебензон.
Солист Новосибирской филармонии. Участвовал в нескольких конкурсах, в том числе им. В. Лотар-Шевченко (Новосибирск, 2006 - диплом), им. С. Нейгауза (2007; III премия), Четвертом конкурсе им. Скрябина (2008, III премия).
Неизменно демонстрирует прекрасную школу; на I туре публикой особенно отмечалась Соната Моцарта До мажор.
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - «Первое причастие Богородицы» Мессиана.

Утро первого дня II тура началось с выступления белорусского участника Юрия Блинова (№ 6). 32-летний, очень опытный конкурсант. Разнообразная программа, включившая в себя произведения Шостаковича, Гайдна, Листа, Равеля и самого участника (сюита из 5-и пьес «Настроi») в целом была исполнена ярко, уверенно, технично, но, увы, не всегда ровно и чисто (это коснулось сонаты Листа си минор), не оставив, впрочем, особых впечатлений от его музыкальных (или музыкантских) откровений и индивидуального стиля.

Следующий конкурсант – Сергей Каспров (№9) - ярко заявил о себе на I туре, вызвав большой интерес и полярные впечатления о своей манере игре, а поклонники с нетерпением ждали его дальнейшего прохождения по турам. Но сегодня, увы, приходится больше писать не о творческом впечатлении от его выступления, а о психологических проблемах, с ним связанных. Конечно, конкурс – прежде всего тяжелое многоборье и, к сожалению, Сергею, видимо, не хватило времени и оценки собственных сил для подготовки к этому творческому испытанию. Первая часть программы (Дютийё, Гайдн, Скрябин, Такемицу) прозвучала в уже знакомом с I тура фирменном владении разнообразными исполнительскими стилями и еще раз показала, что перед нами незаурядный исполнитель. Тем более обидно, когда музыкант такого уровня выносит на ответственное состязание не до конца доученное сочинение «Вариации на тему Корелли» Рахманинова, а финал программы – «Петрушка» Стравинского - был лишь доигран им в соответствии с временным регламентом на физическом и эмоциональном «выдохе».

Голоса из зала

Нилова Татьяна Викторовна, сотрудник Музея музыкальной культуры им. Глинки: - На меня большое впечатление произвел последний вечер первого тура. Играли просто изумительные музыканты. Все совершенно разные. Сильнейшее впечатление от перуанца Хвана Ч’уки: вот музыкант! Что называется, все при нем - и в таких объемах! Его вообще ни с кем нельзя сравнить. Алексею Зуеву после него, конечно, очень трудно было играть. Но Шуман мне понравился. В испанце Энрике Бернальдо де Киросе мне импонировала музыкальность. Кореянка Чонъюн Пак - совершенно феерическая. Утром 21-го, в начале второго тура слушала Юрия Блинова. В целом неплохо. Но, мне кажется, он лишен неординарной индивидуальности, которой ждут на этом конкурсе. У Сергея Каспрова рояль не звучит в полную силу возможностей этого инструмента. Такое впечатление, что он клавесинист: Гайдн и современные композиторы в его исполнении очень интересны. А Стравинский, Скрябин и особенно Рахманинов лишились внутреннего нерва. Не говоря уже о технических срывах.

Иван Платонов, независимый критик:- Первый тур был очень сильный. Вечерами я слушал его в зале, по утрам – в Интернете. Но трансляция мало что передает. Хотя… и по трансляции итальянец Фабио Романо выглядел лучше многих других.
В принципе решение жюри по первому туру, кроме одного участника, можно считать справедливым. Перуанец Хвэн Ч’уки – потрясение для всех. Это было что-то божественное, чего на конкурсе совсем не ждешь. Чувствуешь благодарность к организаторам, что они создали конкурс для таких музыкантов! Меньше первой премии ему никак дать нельзя. С огромным нетерпением ждем на втором туре сонату его собственного сочинения. Кореянка Пак – фейерверк. Фантастика. Все умолкают и долго приходят в себя. Включая членов жюри. Божанова я слушал в трансляции – Его Шопен показался загнанным. Впрочем, повторю, трансляция всего не передает.
Открытие второго тура я слушал в зале. Юрия Блинова знаю с 2000 года, еще с конкурса Скрябина. В первом туре он очень разочаровал Брамсом, зато Прокофьев и Скрябин – это его композиторы. А на втором туре Блинов играл здорово. «Поймал» Сонату Листа - и она прозвучала у него как одно целое. Правда, мне странно, что он выбрал Сонату Гайдна.
Что же касается выступления Сергея Каспрова – я вообще не понял: это у него Гайдн был или что??? Он как-то раскачается на звучании, но если не охватишь произведение, как Блинов, – все равно ничего не прозвучит. В принципе Каспров играл интересно, но мне такая манера – на грани цирка - не очень импонирует. Рахманинова он просто завалил, его манера в данном случае была ужасна. «Не пошел» и Скрябин: монотонно, назойливо, без нюансов, без искорки. На мой взгляд, мощные целостные формы Каспрову не даются.

Яков Канцельсон, лауреат II премии Первого международного конкурса пианистов им. Рихтера:- Слушал Каспрова на первом и втором турах. Он мне очень понравился. Во втором туре собираюсь послушать еще Осминина, Хвэна Ч’уки и кореянку Чонъюн Пак. Может быть, послушаю Фабио Романо… Знаете, конкурс – это не то место, где можно сделать о человеке какие-то выводы. Все музыканты на конкурсах совсем не в том состоянии, чтобы их можно было объективно оценивать.

Голоса участников

Юрий Блинов:
- Мне очень нравится участвовать в конкурсе Рихтера, поскольку он отличается от всех других состязаний, и обстановка способствует тому, чтобы играть с полной самоотдачей. Не чувствуется вредного, чисто спортивного элемента, который присутствует на всех конкурсах и очень мешает. Не ощущается никакой «накрутки», излишней нервозности. Жюри – очень редкое собрание грандиозных профессионалов, не связанных с «конкурсными делами» и какими-либо кланами. Поскольку они сами ведут активную концертную деятельность, перед ними выступаешь без боязни быть неправильно понятым. От этого жюри я готов принять любой приговор! Сам я пока слышал только двух участников, их уровень мне показался очень высоким. Соревнуются не просто музыканты, а настоящие творческие личности.
Во втором туре больше всего удовольствия я получил, исполняя свою любимую Сонату Листа. Это произведение напоминает исповедь и может вместить всю человеческую жизнь.

Лариса Луцевич, мама Юрия Блинова:- Я по профессии не музыкант, а специалист по технологиям. Слушаю почти всех конкурсантов с помощью скоростного интернета. У Юрия есть очень сильные конкуренты, особенно мне понравилась Злата Чочиева. А вообще молодцы все! Я убедилась, что на конкурсе к тому же очень приятная атмосфера, участники хорошо относятся друг к другу, всегда готовы помочь.
Юра в какой-то момент принял решение не участвовать ни в каких конкурсах, у него много времени отнимает концертная деятельность. Но ради конкурса Рихтера он пересмотрел свое решение, поскольку конкурс уникальный, и такую возможность упустить нельзя. Ему очень хочется показать свою программу полностью, и он мечтает дойти до финала в основном ради этого.

Сергей Каспров:
- Я стараюсь в процессе состязания выключиться из потока многочисленной информации о конкурсе, сосредоточиться и делать свое дело. В Большом зале консерватории до конкурса мне практически не приходилось играть, я познакомился с его акустикой впервые. В этом смысле БЗК один из самых гениальных в Москве залов, он очень мне помогает при игре. Еще один приятный момент – в жюри входят музыканты, свободные от педагогических клише, они способны уловить суть того, что мы делаем. Валерий Афанасьев вообще один из самых интересных людей, которые что-то делают в музыке, Наталия Гутман и Виктория Постникова - прекрасные профессионалы; я надеюсь, что Элисо Вирсаладзе хоть и не входит в жюри, но тоже следит за ходом конкурса.
Акустическое образование отчасти мне помогает, особенно при исполнении музыки барокко и классицизма. К тому же у меня достаточный профессиональный багаж, чтобы легко приспосабливаться к разным инструментам. Обычно конкурсы ставят человека в обстоятельства, не относящиеся непосредственно к музыке, а очень узкие оценочные рамки, порой примитивно-академичного характера, не позволяют принимать действительно достойные решения по поводу итогов. В принципе, я не слишком люблю конкурсы. Что касается выдающихся людей - к примеру, я читал, что А. Рубинштейн иногда забывал целые куски текста, но значимость его как музыканта от этого не уменьшилась, поскольку следующий фрагмент он мог исполнить потрясающе. Мне нравится, что конкурс Рихтера является особенным, он имеет в большей степени, чем другие конкурсы, творческую направленность и похож на фестиваль. Интересно, что полностью понимаешь происходящее лишь на сцене. К сожалению, я не могу похвастаться очень крепкими нервами... Нельзя сказать, что результат для меня неважен совсем, но главное все же творчество, а не игра наперегонки. Думаю, многие другие участники скажут то же самое.


Голоса из Интернета
Обсуждение результатов I тура на форуме «Классика». Кого, по вашему мнению, следует допустить к участию во втором туре? Результаты опроса на форуме «Классика» (www.forumklassika.ru/showthread.php?t=34738, www.forumklassika.ru/showthread.php?t=34782&page=2
на 00.00 часов 21 июня):

И. Захаренкова 55,41 %
С. Каспров 50,00 %
Е. Божанов 43,24 %
З. Чочиева 37,84 %
Ю. Мустонен 28,38 %
Чонъюн Пак 27,03 %
М. Мордвинов 25,68 %
Д. Карпов 24,32 %
А. Осминин 24,32 %
Ф. Романо 24,32 %
Цзюэ Ван 22,97 %
Т. Вана 20,27 %

Следует учитывать:
а) абсолютное большинство участников форума «Классика» смотрело выступления конкурсантов на I туре в Интернет-трансляции, значительно искажающей звучание;
б) круг форумчан довольно узок, и сказывается неравноценность знакомства с российскими и зарубежными участниками.

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[Elena]

ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ КОНКУРСА №6

21 июня,1-й день II тура, вечер
Первое вечернее прослушивание второго тура собрало практически полный партер слушателей. Итальянец Фабио Романо (№ 11), как и на первом туре, где обрел немало поклонников, представил необычную программу Он открыл ее современным сочинением, а затем осталось время только на длиннющего Бетховена.
Итак, в Сонату Э.Соллимы пианист сразу будто вцепился, вгрызся, заставляя слушать то, что слушать почти невозможно, имея в виду ее среднестатистические авангардные достоинства. Во второй части, правда, потянуло каким-то родным безвременьем, столь созвучным нашей тутошней жизни. Зато третья выплеснула и характерную для сегодняшнего мира беспощадность, и интонации, будто взывающие к милости. Поистине, неважно - что, важно - как. Ну в какой другой обстановке эту неприемлемую для обывателя музыку публика слушала бы как откровение? Спасибо конкурсу за эту обстановку. Спасибо Фабио за это исполнение.
А кто бы слушал теперь бесконечные «Вариации на тему Диабелли» Бетховена, похожие на добротные композиторские упражнения? Не боясь резкостей, Фабио Романо делал большие перепады в звучности, проявляя предельное музыкантское уважение к незначительным, казалось бы, фрагментам. Конкурсант не отключался ни на секунду, сосредоточенно придавая каждой следующей вариации свой характер. Только на таком колоссальном внутреннем накале можно удержать внимание публики к этому мамонтообразному сочинению.
Нет, говоришь ты себе, «Диабелли» - больше никогда в жизни! И тут приезжает вот такой невозможно застенчивый итальянец, хрупкий, лохматый, в каких-то серых штанах, и, постукивая ногой, заставляет публику двигать ржавыми мозгами: с чего бы это было Бетховену писать такое?.. И ведь ничего, Вариации прозвучали на конкурсе поинтереснее некоторых его сонат…
Случилось ли органичное сопряжение совершенно разных сочинений, как это произошло у Фабио на первом туре с Шуманом и Видманом? Не вполне. Зато ясно, что он ближе других на конкурсе приблизился к своему любимому Рихтеру чертой, которую можно было бы назвать преодолением звуковой инертности. Правда, с большими оговорками. Например, неистовость у него вместо мощи порождает некоторую тычковатость. Зато отдельные вариации предстали подлинными шедеврами. И все же публика в какие-то моменты скучала – кряхтела, шуршала, роняла веские предметы. Член жюри Жан-Бернар Помье один раз даже укоризненно повернулся в зал…
Нет, «Диабелли» - больше никогда! Разве что приедет на гастроли Фабио Романо.

Имя уже известного новосибирского пианиста Дмитрия Карпова (№ 13) неизменно ассоциируется с именем его великого педагога - Мери Симховны Лебензон. Ну нет в зале человека, который не отметил бы исключительную культуру этого исполнителя. О нем всегда очень трудно писать: все у человека на месте – и в мыслях, и в пальцах, и в чувствах. Но почему в Сонате Ля мажор Шуберта из второй части улетучивается ранящая горестность? Может, именно после острых звуковых контрастов итальянца манера Карпова кажется слишком успокоенной.
Си-минорная Соната Шопена лилась непрерывным потоком, что относится к большим достоинствам исполнителя. Но вот снова умиротворенность 3-й части выглядит почти убаюкивающей, хотя там есть свои ранящие, драматические восклицания. Лишь к концу Сонаты проявилось смятение (не у Карпова, конечно, а у Шопена). Дело еще в том, что восприятие человеческое не бесконечно, и после гениальной шубертовской Сонаты для шопеновской надо бы набраться сил где-нибудь в тишине. Кроме того, нельзя же, в конце концов, желать такому мастеру, как Карпов, «полной гибели всерьез». К Мессиану («Первое причастие Богородицы») он отнесся с трогательным пиететом. И, наконец, - «Бассо остинато», старый хит Щедрина… Ну уж две эти вещи рядом - вот это контраст так контраст!

22 июня, 2–й день II тура, утро
Злата Чочиева (№ 15) вышла вся в серебре. Внешность топ-модели не мешает самой молодой участнице конкурса блистать в любом репертуаре. Даже помогает. Эстрада - вещь жесткая, и, как ни крути, слушая пианиста, мы не отрываем от него глаз. Хотя Святослав Рихтер как-то смущался, что на него смотрит из зала столько народу, а у него, может быть, какое-нибудь не то выражение лица. Соната Карла Ф.-Э. Баха Соль мажор с утра взбодрила. Правда, «испорченные» пианистами-оригиналами, мы так и представляли себе, как ее сыграли бы Александр Браже или Сергей Каспров. Впрочем, Чочиева – музыкант с завидной реакцией. И ее такое неожиданное «вступление» к Этюдам Шопена выглядело умно, оригинально, энергично, тонко. Особенно впечатлил конец второй части Сонаты на пианиссимо.
Обе тетради Этюдов Шопена – зажмуриться, вдохнуть и выдохнуть! Начинается опус 10: первый этюд все же лучше играть богатырям вроде Блинова, Карпова или Зуева… Но были и несомненные удачи: №№ 6, 9, 11, необычный поворот в конце 12-го (опус 10); 3, 5, 6, 7, 10 (опус 25). В любом случае принародный подвиг Чочиевой уже вписан в историю конкурсов им. Рихтера (наряду с «Гольдберг-вариациями» Захаренковой и Ч’уки, а также «Вариациями на тему Диабелли» итальянца Романо). И это в 23 года! Нет ничего удивительного, что публика устроила своей любимице овацию. В тихих «Вариациях на исцеление Аринушки» Арво Пярта, давно исповедующего «новую простоту», мнимая бесхитростность подкупающе обернулась высокой чистотой и трогательностью, по сути – молитвой. Пианистка закончила свое выступление другой тишайшей пьесой Пярта - «Для Алины», доказавшей, что огромный зал можно взять не только грохотом октав.

Асаф Зоар (№ 20) на 20 лет старше Златы – такое возможно только на конкурсе Рихтера. Если Злата – наша молодая звездочка, то Асаф – пианист зрелый, опытный, с крепкой профессиональной хваткой. Одно из ярчайших впечатлений конкурса – «Постлюдия» Иосифа Барданашвили. Под руками Зоара будто звучали какие-то древние инструменты – композитор тут предоставляет исполнителю прекрасную возможность для фантазии и демонстрации прихотливых оттенков.
Соната Бетховена № 17 претендовала скорее на общемузыкальное изящество (впрочем, иногда с затянутыми паузами, нечистыми нотами и педалью), чем на откровение, которого мы вправе были ждать этого от мастера эстрады. Бетховен на нынешнем конкурсе – самый играемый композитор, и есть с чем сравнивать даже на таком малом временном отрезке. До-мажорной Фантазией Шумана и Полонезом Ля-бемоль мажор Шопена пианист показал, что ему не чужд и романтический стиль.

Голоса из зала
Михаил Турпанов, лауреат Первого международного конкурса пианистов им. Лотар-Шевченко:
- На первом туре получил огромное удовольствие от Шопена в исполнении Евгения Божанова. Живая музыка. Играет – и сам ловит от этого кайф. После него манера игры Михаила Мордвинова показалась слишком благополучной. На втором туре очень жалко было Сергея Каспрова. Гайдна он отлично сыграл. Рахманинова начал неплохо, а потом после срыва он его просто доигрывал, этого нельзя делать.
Я еще с первого тура болею за Фабио Романо. Он весь в музыке и совершено не старается демонстрировать себя. Все его странности не внешние, а идут из его понимания музыки. На I и II турах он исполнял современные сонаты Видмана и Соллимы – если бы их играли другие, никто бы ничего не понял. А у него все выстраивается. Мыслит очень концептуально. Надеюсь услышать его на третьем туре – ведь у него там Четвертый концерт Бетховена и Третий Бартока.

Маргарита Джалалова, математик и музыкант:
- В принципе я довольна результатами I тура. Обижена, что не пропустили во второй Вячеслава Грязнова – очень талантливый музыкант. Понравился мне на I туре и Александр Браже – блестяще играл пьесу «Танец конькобежца». А Ирина Захаренкова потрясающе играет Баха. Другой эстонец - Тоомас Вана – тоже очень интересный. И они не прошли во второй тур!.. Но, знаете, в принципе все очень хорошо играют. Здесь всё гораздо представительнее, чем на конкурсе Чайковского.
На втором туре послушала Юрия Блинова – пианист хороший, но не тронул за сердце. У Сергея Каспрова замечательные звук и техника, но у него что-то случилось на Рахманинове… Очень обидно, шансы его теперь невелики. Фабио Романо мне очень понравился на I туре – на грани фантастики. А на II туре великолепно справился с «Вариациями на тему Диабелли». Как он владеет звуком! Это действительно зрелый музыкант, я бы пошла на его концерт. Дмитрий Карпов – сложившийся маэстро. Он мне понравился еще на конкурсе Скрябина. Играет идеально, придраться не к чему. А такого Щедрина я вообще еще никогда не слышала!

Сергей Загний, композитор:- Я специально пришел послушать Фабио Романо на втором туре. Современная Соната Соллеры - такой умеренный, среднестатистический ХХ век. Но очень интересно, что Романо выбрал для конкурса «Вариации на тему Диабелли». Это такая бетховенская разминка мускулов перед 32-й сонатой, пограничная история. Ведь Бетховен сам установил предельные границы, преодолев всех своих современников, а потом сделал второй ход - «вышел из себя», преодолев собственные границы. Бывают болезни роста – первая попытка может быть неуклюжей, зато в 32-й Сонате вы потом слышите целые мотивы отсюда. Но я подумал, что игра Романо – быстрые переходы, очень резкие контрасты - была бы хороша для маленького зала, где произвела бы совершенно феерическое впечатление. А Большой зал с его глубокой, долгой акустикой все это съедал, превратив в какую-то невнятную кашу. Здесь трудно работать на быстрых, «ртутных», «меркурийных» контрастах, присущих Романо. Думаю, он заметил, что зал с реверберацией в 5 секунд не отвечает на его игру, что надо было играть медленнее, отчетливее, с большей расстановкой, чтобы дать реверберации закончиться. Но видно, что это очень мощный музыкант.

Голоса участников

Дмитрий Карпов:- Играю я с шести лет. Родился и до 13-и лет жил в Кемерове. Мама пианистка, и я целенаправленно попал в класс к Мери Симховне Лебензон. Спасибо маме большое, что она правильно определила мою судьбу. Прекрасно понимая уровень этого педагога, она сказала Мери Симховне: «Если вы нас не возьмете – тогда уж только в Москву!»
Сначала мама каждые полгода возила меня в Новосибирск на консультации. А в 13 лет я переехал в Новосибирск, где сначала занимался у Лебензон в училище, а потом поступил к ней же в консерваторию. Судьба у меня не совсем обычная – в том смысле, что я никогда не числился ни в каких фондах юных дарований. Я в жизни увлекался разной музыкой. Я и сейчас играю джаз – могу сесть с любой командой и сыграть концерт. Но ничем, кроме музыки, не занимаюсь. Раньше хоть в настольный теннис играл, а теперь бросил. Перелопатил весь фортепианный репертуар – дома же много нот. Кроме сольного исполнительства, очень люблю камерное. Выступаю в дуэте с пианистом Геннадием Пыстиным, с хорошими инструменталистами, с вокалистами. Играю современную музыку (больше в дуэте) – Райха, Пярта, Симеона Тенхолта, Александра Розенблата. Сибирских композиторов - Юрия Ащепкова, Сергея Кравцова. Прибалтийскую музыку – Ряэтса, Кангро, Кулберга; мне она кажется недооцененной. После конкурса поеду отдыхать. Куда-нибудь на море, в Крым, наверное. У меня тяжелый год был. После Скрябинского конкурса я еще участвовал в конкурсе «Русский сезон» в Екатеринбурге - играл Скрябина и его современников - Станчинского, Стравинского, Рахманинова, Прокофьева. Получил вторую премию. Каждый конкурс воспринимаю как некую концертную ситуацию. Ставлю себе абсолютно творческие задачи. Но на конкурс Чайковского никогда не хотел. Там надо быть молодым конем. А здесь, на конкурсе Рихтера можно играть музыку. В 2010 году собираюсь участвовать в конкурсе фирмы «Бехштейн».

Злата Чочиева:- К сожалению, мне почти не удалось послушать других, у меня, помимо конкурса, еще приближаются экзамены в аспирантуре. Но по интернету я слышала выступление Сергея Каспрова на первом туре, была просто очарована – хочу попросить у него запись Скарлатти. Надеюсь, что еще успею послушать и остальных.
Играть у себя на родине в любимом зале – очень большая ответственность, на конкурс приходят педагоги, друзья, родные, перед ними не хотелось бы опозориться. Очень удачно, что конкурсную программу можно выбрать свободно. Все этюды Шопена я стала играть не ради спортивных целей, а чтобы доказать целостность композиторского замысла. Вообще свобода программы делает конкурс достойным имени Рихтера, поскольку участники не зажаты никакими рамками, и победить должен быть действительно достойным, сложившимся музыкантом. То, что все участники старше меня – мне даже интересно. К чему в итоге это приведет?.. Волнение иногда мне помогает, появляется некий драйв, но когда оно чрезмерно – это для меня уже минус, и я стараюсь работать над собой. Хочу сказать большое спасибо моему педагогу Павлу Нерсесьяну. Он не только учитель, но и мой творческий наставник, и очень близкий мне по духу человек, всегда способный меня понять. С педагогами мне вообще везло (что у музыкантов бывает не так уж часто), случайных людей среди них не было, и благодаря им у меня есть определенная единая школа.

Асаф Зоар:- Ко второму туру я уже чувствую усталость. Тем более, что я до конца никогда не бываю доволен собой. На первом и втором турах было одинаково трудно: вначале из-за большого количества участников, а теперь предстоит соревноваться с самими лучшими. На втором туре я остался самым старшим, и, как вы понимаете, я уже давно не участвовал в конкурсах. Поэтому снова ощущаю себя молодым, как будто сработала машина времени – это очень интересно. То, что на конкурсе наконец-то нет педагогов в жюри и, главное, нет их учеников – это превосходно придуманная система. Надеюсь, при подведении итогов она даст свои плоды.

Фабио Романо (Италия)- Не удивляйтесь, что я так бойко говорю по-немецки. Я все-таки учился в Мюнхене, в Высшей школе музыки и театра, и прожал в Германии 15 лет… «Вариации на тему Диабелли» Бетховена – это одно из самых любимых и очень близких мне произведений. В нем для меня сосредоточен весь космос. Это крупное сочинение предвосхищает его гениальное позднее творчество. А перед Бетховеном я на втором туре играл Сонату Соллимы – моего педагога по композиции. Он – пианист школы Микельанджели, владеет и виолончелью, очень интересный музыкант! Может, его имя мало кому известно - он не сделал никакой головокружительной карьеры. Но в том-то все и дело, что он не гнался за модой, и ему удалось сохранить свое неповторимое лицо. Он остался самим собой. Это хороший пример для подражания.
- Фабио, что произошло, когда на первом туре, уже выйдя на сцену и сев за рояль, вы вдруг пошли куда-то в уголок что-то прятать?
- Вы не поверите: я забыл выключить мобильник, и в момент, когда я уже хотел начать играть, мне «в карман» кто-то позвонил!

Расписание конкурсных прослушиваний на вечер 22 июня

19.00-20.15 – Александр Осминин (Россия)
20.30-21.45 – Цзюэ Ван (Китай)

Александр Осминин (Россия), 26 лет. Образование: Московская государственная консерватория.
Педагог: Э.Вирсаладзе. Обладатель Приза зрительских симпатий международного конкурса в Сендае (2007).
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - «Рондо» Алемдара Караманова.

Цзюэ Ван (КНР), 24 года. Образование: Шанхайская консерватория.
Педагоги: Ли Миньдо, Лю Мэнцзе.
Лауреат пяти международных конкурсов, в том числе им. Стравинского в США, им. Лешетицкого на Тайване, им. Джины Бахауэр в Солт-Лейк Сити, I премии конкурса им. Марии Канальс в Барселоне (2005). Принимал участие в ХIII конкурсе имени Чайковского.
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - Фантазия на темы из оперы Бриттена «Питер Граймс», Соната Кабалевского №3, «Ракоци-марш» Листа-Горовица.

Расписание на 23 июня

11.00-12.15 –Евгений Божанов (Болгария)
12.30-13.45 –Хвэн Ч‘уки (Перу,США)
19.00-20.15 – Алексей Зуев (Россия)
20.30-21.45 –Чонъюн Пак (Корея)

Евгений Божанов (Болгария), 24 года. Образование: Высшая школа музыки в Эссене; Высшая школа музыки в Дюссельдорфе.
Педагоги: Борис Блох, Г. Шенк. Лауреат I премии нескольких международных конкурсов: Бухаресте, им. Шопена в Кёльне, конкурса фирмы «Бехштейн».
Выступив в последний день I тура, стал одним из явных лидеров. Публика единодушно отметила беспрецедентно тонкое исполнение музыки Шопена – си-минорной Сонаты и особенно мазурок. Удостоился аплодисментов жюри.
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - «Rain Tree Sketch II» Такемицу, как и у Сергея Каспрова.

Хвэн Ч’уки (Перу/США), 34 года. Настоящее имя Джеффри Томлинсон. Незрячий музыкант. Образование: Школа музыки им. Истмена.
Педагог: Наталья Антонова, выпускница Санкт-Петербургской консерватории.
На I туре незабываемо исполнил «Гольдберг-вариации» Баха.
В программу II тура включил собственное сочинение – Сонату № 1.

Алексей Зуев (Россия), 26 лет. Образование: ЦМШ при Санкт-Петербургской консерватории; Моцартеум в Зальцбурге; Высшая школа музыки и театра в Мюнхене. Педагоги: З.Цукер, А.Любимов, Э. Вирсаладзе. Лауреат нескольких конкурсов, в том числе конкурса им. Прокофьева (1999, 2-я премия), Фортепианной олимпиады в Бад Киссингене (Германия, 2004, I премия).
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - «Rain Tree Sketch II» Такемицу, как у Сергея Каспрова и Евгения Божанова.

Чонъюн Пак (Республика Корея), 32 года. Образование: музыкальный колледж в Токио; Школа музыки Сунхва в Сеуле; Консерватория Новой Англии, Бостон; Международная академия на озере Комо в Италии; Высшая школа музыки в Мюнхене.
Педагоги: В. Пён, Ч. Чун, Р. Шерман, А. Игути, Э. Вирсаладзе. Лауреат многих национальных и международных конкурсов, в том числе первых премий.
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - «MARK» Пак Чунсана.

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[timalism]

ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ КОНКУРСА №7

22 июня, 2-й день II тура, вечер

Выступление россиянина Александра Осминина (№ 21), ученика Элисо Вирсаладзе, на II туре оставило двойственное впечатление. С одной стороны, он обладает редким умением естественно слышать все музыкальные пласты. Выводить верхний голос на вершину звучания, когда мелодия буквально парит над гармонией. Соната Бетховена № 26 вошла в число удач пианиста. Выразительная интонация, богатая тембральность звучания инструмента, ни одной пустой ноты. Остро, точно прозвучала 1 часть, красиво и выразительно – 2-я, без перерыва легко и блестяще - финал. Соната № 2 Шумана показала: музыкант мастерски владеет искусством голосоведения, заботится о выстраивании фактуры аккомпанемента. Публика активно поддерживала исполнителя, но сам он казался довольно скованным, выходил и уходил со сцены, даже не смотря в зал. «Рондо» Караманова прозвучало безучастно, без настроения. А «Картинки с выставки» Мусоргского - однообразно, без эпического размаха, смелости и масштаба.

Следующий участник, китаец Цзюэ Ван (№ 23), открыл свое выступление с любопытного сочинения - Фантазии Р.Стивенсона на темы из оперы Б.Бриттена «Питер Граймс», где музыкант эффектно использовал прием игры на открытых струнах. Скерцо Шопена № 4 – наверняка в числе любимых сочинений самого пианиста – и публика разделила с ним удовольствие от его исполнения. Соната Д.Кабалевского № 3 (а китайский пианист прекрасно чувствует и понимает русскую музыку 2-й половины XX века - достаточно вспомнить «Наваждение» Прокофьева на I туре) была исполнена свежо, задорно, со стремительным движением. Приятно, что музыкант не только эксплуатирует уже знакомые исполнительские приемы (например, его фирменное «прозрачное» звучание), но, заявив на втором туре Сонату си минор Листа, готов раскрыться в более масштабном репертуаре. Он не навязывает себя, при этом его лирические откровения в Листе заставили услышать в сонате иные звучания. Был и нерв, и чересчур резкие снятия рук. И масштаб и лирика в спорных пропорциях. Но молодой возраст пианиста дает ему право еще «дорасти» до этого сочинения. В его программе были и технические погрешности, зато игра была искренней. В завершении он исполнил «Забытый вальс» Листа и «Венгерскую рапсодию № 15 («Ракоци-марш») Листа в переложении В.Горовица, которые не оставили ожидаемого впечатления, возможно, по причине эмоциональной усталости или из-за не совсем правильного построения номеров в программе.

23 июня, 2–й день II тура, утро
Утро последнего дня II тура открыл уже полюбившийся российской публике болгарин Евгений Божанов (№ 28 ). Он начал свою программу Прелюдиями Шостаковича (8 из 24). Иногда нарочито рубатно, характерно отыгрывая всем корпусом каждую ноту и ритмические движения, он создавал впечатляющие образы. Соната Бетховена № 18 произвела яркое впечатление, но 1-я часть показалась суетливой. Легко (точно в задуманном композитором жанре музыкального наброска) прозвучало популярное на этом конкурсе сочинение Такемицу «Дождевое дерево. Набросок № 1». Главное блюдо программы - соната Шуберта – труднейшее сочинение, своеобразный лакмус для проверки интеллектуального мышления и не столько технических, сколько музыкантских возможностей. Она вызвала самые большие разногласия в оценке слушателей. Безусловно, Божанов обладает исполнительской волей и увлекает слушателей в движение своей мысли. Но часто «смикшированное» и не до конца выстроенное звучание (особенно это касается мелодии), уместное, возможно, в исполнении Шопена, в Шуберте казалось явно недостаточным. И, наконец, пианист представил еще одно коронное сочинение из своего репертуара – Большой вальс Шопена. Он правильно распределил свои силы и возможности - и показалось, что он не только не устал, но и готов поиграть еще на бис. Евгений Божанов стал открытием конкурса. Все сошлись в главном: перед нами незаурядный музыкант, со своим индивидуальным стилем игры и подкупающе бесхитростным обаянием и артистизмом.

Особых слов заслуживает перуанский пианист Хвэн Ч’уки (№ 30). И совсем не потому, что ему играть труднее других и каждое его выступление - это личная победа музыканта над собой и условностями профессии. Его можно и нужно судить наравне со всеми как особо одаренного музыканта, обделенного возможностью видеть, но награжденного Богом удивительным умением слышать и чувствовать музыку!
К каждому сочинению, исполненному на этом туре – «12 Вариаций на аллегретто» Моцарта, «Крейслериана» Шуман и собственная Соната №1- он подобрал особый исполнительский ключик. Им он открыл дверь в мир, полный изумительных звуков и образов, содержательный, выстроенный и цельный. Особого уважения заслуживает исполнение сочинения самого пианиста, навеянного романтическими образами начала прошлого столетия. Казалось бы, где, как не в собственном сочинении, композитор мог сделать себе поблажку и облегчить технические задачи. Но он, напротив, использовал полный диапазон инструмента, большую амплитуду движений, чисто (что поразительно!) справляясь со скачковыми трудностями. Его исполнение поразило своей искренностью, масштабом, стихийной эмоциональностью.

Голоса из зала
Маргарита Харпатина, педагог ДМШ №9 г. Харькова:- Злата Чочиева – тонкая, впечатлительная натура. Третья часть Сонаты Баха сыграна с хорошим эмоциональным накалом. В стремительных пассажах чувствовалось движение внутренних сил. Многие этюды Шопена прозвучали в импрессионистических тонах. С изумительной легкостью.

Владимир Ойвин, независимый музыкальный журналист:
- Послушал на втором туре Юрия Блинова - механизированный чёс. Каспров был не в себе, по-моему. Мне интересна была Соната Соллимы и вторая половина «Вариаций на тему Диабелли» в исполнении Романо. В первой половине он, видимо, собирался. У Карпова избыток академичности. Мне даже показалось, что он вышел за лимит времени. У Осминина в Шумане была каша какая-то.

Спиридонова Тамара Павловна, искусствовед, сотрудник Третьяковской галереи:
- На конкурсы хожу начиная с Третьего конкурса Чайковского. Из тех, кого я слышала на первом туре, мне больше всех понравился Сергей Каспров. Браже показался очень слабым пианистом, хотя, может быть, он интересный композитор. Романо слышала на втором туре, но мне он был неинтересен. Отдаю должное: это надо же отважиться играть «Вариации на тему Диабелли»! А вообще мне кажется, в последние годы заметен упадок школы, исполнительского искусства, профессионализма. Нет личностей. А наша школа вообще завалена. Много ли сейчас наших ярких пианистов? А вы не замечали, что пианистов, которые получают премии на конкурсах, за редким исключением потом неинтересно слушать в концертах?

Дмитрий, математик, любитель музыки:
- Первый тур был интереснее. На втором понравились Этюды Шопена у Златы Чочиеваой. 10-й опус в большей степени. Потому что к концу 25-го она подустала. А такой Пярт на конкурсе – большая редкость. Прекрасно сыграл Сонату Листа Цзюэ Ван. Может, не стоило ему дальше перегружать программу виртуозностью. И от перуанского пианиста, и от Божанова на втором туре ждал большего. У него такой Шопен был тонкий на первом туре!


Голоса участников

Александр Осминин (Россия):- Для меня самое ценное в этом конкурсе – выйти на сцену Большого зала. Мне уже приходилось здесь играть, но, конечно, не настолько большие программы. Из других участников я почти никого не слышал. Не хочу отвлекаться. Перед выступлением мне обязательно требуется несколько минут тишины, чтобы подумать и представить себе хотя бы начало произведения. Тогда уже можно выходить на сцену. Перед первым туром я волновался, признаюсь, очень сильно, но ко второму стал спокойней.
Я уже лет 10 не перестаю удивляться собственному везению, поскольку мой педагог - Элисо Константиновна Вирсаладзе. Я познакомился с ней в 14 лет, а с 16-и стал у нее заниматься. Многие мои установки (и не только в музыке) сформировались благодаря ее влиянию. У меня в последние годы вообще жизнь бьет ключом, в ней есть яркие события, поездки, новые впечатления. Ездить по миру я мечтал с самого детства, и теперь это удается все чаще.

Хвэн Ч’уки (Перу/США):- Я мало участвовал в конкурсах. И ждал, что все будет гораздо хуже. Но у нас здесь очень душевная обстановка, и все – как участники, так и организаторы – чрезвычайно добры ко мне. Уровень пианистов просто поразил меня, я с удовольствием слушаю других конкурсантов. На втором туре я играю собственную сонату – она очень длинная, и я представляю, как члены жюри и публика будут скучать, если вдруг она им не понравится… Но верю, что все-таки понравится! Кстати, конкурс привлек меня не только отсутствием возрастных ограничений, но и возможностью исполнять на нем свою музыку.
Конечно, нет смысла ехать на конкурс, если ты не стремишься к победе. Однако для меня выиграть состязание – это профессиональная победа. Но есть еще не менее важная победа – завоевать внимание зала и оставить о себе хорошую память.
О Святославе Рихтере я впервые услышал от моего педагога Натальи Антоновой. Помню, на уроке у меня не все получалось, я расстроился. И тогда она рассказала мне про Рихтера – в отличие от многих других пианистов он добился признания уже в зрелом возрасте. Я стал слушать записи Рихтера и был восхищен – я особенно отметил его глубокий звук и отчетливость каждой ноты. Так что в каком-то смысле я могу считать этого великого пианиста своим вторым учителем.

Евгений Божанов (Болгария):- Мне нравится организация – она лучше, чем на всех других конкурсах, где я бывал. Прекрасная гостиница, условия комфортные… Основная причина, почему я сюда приехал - свободный выбор произведений. Большая редкость, когда ты на конкурсе можешь максимально себя выразить. А без этого все теряет смысл – мне крайне неприятно превращение музыки в спорт.
Имя Рихтера мне очень хорошо знакомо – все его записи, которые у меня есть, я знаю почти наизусть. Главное в нем – его сильнейшая личность, влиявшая на зал прямо-таки магически, захватывающе. Конечно, хотелось бы овладеть подобным секретом.

Алексей Зуев (Россия)- На конкурсе все хорошо продумано. Наверное, мне живется легче, чем другим конкурсантам: я почти не волнуюсь, так уж я устроен.
Благодаря свободе выбора я смог составить программу из того, что я люблю. Например, год назад я открыл для себя Четвертую сонату Вебера и с большой радостью представлю ее на сцене. Мне вообще нравится находить что-то не очень известное или старые музыкальные вещи, «стирать с них пыль». Люблю и старинную музыку, и талантливый авангард, и рок.
Конкурс стал для меня лишним поводом посетить Москву. Я окончил ЦМШ при Петербургской консерватории, а потом переехал в Германию. Именно там я учился у прекрасных российских педагогов – в Зальцбурге у Алексея Любимова, а в Мюнхене у Элисо Вирсаладзе. Но в Москве я в последнее время бываю чаще, чем раньше, в основном в связи с концертами. Это очень интересный город: здесь можно делать все, что хочется…

Чонъюн Пак (Республика Корея):- Я впервые в России, и мне тут нравится. Я уже гуляла по Москве, видела много старинных и необычных церквей, к тому же меня удивило, как много зданий у вас реконструируется.
Я участвовала в нескольких конкурсах - могу сказать, что здесь самые правильные условия: они очень простые и разумные. Хорошо, что к конкурсу допущены зрелые музыканты, действительно преданные музыке. Ведь все конкурсы в основном для совсем молодых, а у них пока одни эмоции и никакого жизненного опыта. На вундеркиндах можно сделать сенсацию, но в этом есть нечто от цирка.
Мне достался последний, 33-й номер, и для меня это удача. Те, кто уже выступил, ночью не могут заснуть от избытка эмоций, веселятся и отмечают, а я ничего не могу себе позволить – я готовлюсь. Мне как-то спокойней играть в самом конце. Однажды на конкурсе им. Клайберна был ужас – мало того, что я вытянула первый номер, так с меня еще и чуть не упало платье на сцене …

Расписание конкурсных прослушиваний на вечер 23 июня
19.00-20.15 – Алексей Зуев (Россия)
Перерыв 15 мин.
20.30-21.45 –Чонъюн Пак (Корея)

Алексей Зуев (Россия), 26 лет. Образование: ЦМШ при Санкт-Петербургской консерватории; Моцартеум в Зальцбурге; Высшая школа музыки и театра в Мюнхене. Педагоги: З.Цукер, А.Любимов, Э. Вирсаладзе. Лауреат нескольких конкурсов, в том числе конкурса им. Прокофьева (1999, 2-я премия), Фортепианной олимпиады в Бад Киссингене (Германия, 2004, I премия).
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - «Дождевое дерево. Набросок №2» Такемицу.

Чонъюн Пак (Республика Корея), 32 года. Образование: музыкальный колледж в Токио; Школа музыки Сунхва в Сеуле; Консерватория Новой Англии, Бостон; Международная академия на озере Комо в Италии; Высшая школа музыки в Мюнхене.
Педагоги: В. Пён, Ч. Чун, Р. Шерман, А. Игути, Э. Вирсаладзе. Лауреат многих национальных и международных конкурсов, в том числе первых премий.
Среди сочинений, включенных в программу II тура, - «MARK» Пак Чунсана.

Кого играли на конкурсе?
На I и II турах конкурса прозвучали сочинения более чем пятидесяти композиторов, в том числе и современных, исполнение которых было обязательным условием.

Рейтинг исполняемости: Лист 22 (включая транскрипции)
Бетховен 18
Шопен 14
Шуман 14
Прокофьев 10
Гайдн 9
Бах И.-С. 8
Шуберт 8
Рахманинов 7
Моцарт 6
Скрябин 6
Брамс 5
Равель 5
Скарлатти 4
Стравинский 3
Такемицу 3
Барток 2
Берг 2
Горовиц (обработки) 2
Дютийе 2
Шостакович 2

Прозвучали также: Альбенис, Барбер, Барданашвили, Бах К.Ф-Э., Блинов, Браже, Бриттен, Бузони, Вагнер, Вебер, Видман, Гершвин, Доуленд, Кабалевский, Караманов, Клементи, Лигети. Мессиан, Мусоргский, Мясковский, Пак Чунсан, Пярт, Рамо, Сен-Санс, Сибелиус, Солер, Соллима, Стивенсон, Франк, Хинастера, Чайковский, Ч’уки, Шварц, Щедрин.

Святослав Рихтер об исполнительстве●Главное – поменьше заигранной музыки.
●Мой принцип, что надо играть только те сочинения, в которые действительно влюблен, а не те, которые обязательно «принято» играть.
●Выражать надо раньше, чем поражать.
●Необходима вера в сочинение, полное доверие к тому, что сочинение выражает и как оно написано. Без веры в сочинение нельзя хорошо сыграть его.
●Мало найти себя в произведении, следует еще открыть в нем нечто особенное, неизвестное. Не всегда это получается.
●Исполнитель одновременно и музыкант, и артист, а это далеко не всегда одно и то же. Есть множество сочинений, которые я люблю слушать и высоко ценю, но у меня не возникает желания играть их. Тогда как другие сочинения, может быть, не всегда свойственные моему мироощущению, привлекают меня, заставляют взяться за них. Это – влечение артиста, потребность перевоплощаться, раскрывать еще один новый для себя образ.
●Самые трудные композиторы – это те, которых в данный момент играешь. Но для меня, пожалуй, всего труднее Моцарт и Шопен – из западных, Рахманинов – из русских. Совсем по-особому, чрезвычайно труден Шостакович. Прокофьев – тот гораздо проще, его играть и удобнее, и легче.
●Я играю не для публики, а для себя, и когда мне нравится, то и публика довольна.
●Ненавижу две вещи: анализ и применение власти.

Высказывания Святослава Рихтера о композиторах и тех их сочинениях, которые звучали на конкурсе
БАХ
●Бах больше, чем какой-либо другой композитор, допускает различные истолкования.
ГАЙДН
●Милый Гайдн, я его очень люблю, а другие пианисты? Сравнительно равнодушны.
●Когда меня спрашивают, не мог ли бы я выступить через пять дней там-то, я пользуюсь случаем и пристраиваю к старой программе еще не игранную мной сонату, например, сонату Гайдна, а она никогда не окажется лишней.
СКАРЛАТТИ
●По сравнению с Иоганном Себастьяном Бахом Скарлатти выглядит жалко, хотя и сотворил несколько драгоценных вещиц.
МОЦАРТ
●Его нет ни в детстве, ни в юности, ни в старости… Я искал… Но нигде не нашел. Я уж не знаю, где теперь искать.
БЕТХОВЕН
●Третья соната Бетховена – черно-белая, гравюра на металле.
●«Аппассионату» играл всегда с опаской – соната труднейшая и, несмотря на всю популярность, своего рода «сфинкс»… В «Аппассионате», как мне кажется, все происходит ночью. Здесь и ночное предгрозье, и мерцание звезд, и нечто космическое (в финале) – голоса, перекликающиеся в пространстве.
●Тридцать вторая соната – истинный авангард. Похлеще, чем Камерный концерт Берга или вариации Веберна. Как Иаков, Бетховен борется с Богом.
Шестая соната – последняя из моих бетховенских сонат. Больше уже учить не буду. Хватит двадцати двух.… Финал Шестой сонаты – должно быть бешено весело. Трудно в нем не сорваться.
ЛИСТ
●Листа часто губят сами пианисты. Даже сонату превращают в чисто внешнее произведение, играют банально. Это совсем не то, что должно быть.
●Соната Листа – это целый мир; если бы Лист написал только ее одну, он все равно был бы гением.
●В пианизме очень многое от театра. Возьмите сонату Листа, первое «пам». Надо выйти на сцену и не начинать, пока не досчитаешь до тридцати. Тогда можно «пам». Тут уже не только театр, но и мистика. В Италии было очень жарко, я нервничал и досчитал только до двадцати семи. И все полетело в тартарары. В 32-й сонате Бетховена, наоборот, на рояль надо наброситься, не успев сесть, – как оглашенный!
ШУМАН
●«Фантазия» Шумана – произведение глубоко сокровенное, она не просто значительна, она неисчерпаема. Второго такого сочинения нет.
●...Только Брамс мог такое написать - так неудобно. А у Шумана в «Фантазии»? Эти скачки... Какое-то проклятье! Я знаю, как их буду играть – надо зажмуриться! Хотите пари: девять раз сыграю со светом и смажу, а в темноте у меня получится?
●С точки зрения технической в «Юмореске» исполнителя подстерегают грозные опасности.
Финал «Венского карнавала» совсем не проще – очень трудный! Там все происходит возле кабинета известного венского доктора. К нему толпы жаждущих – со своими неврозами, сновидениями. Каждый рассказывает свою историю, но сам доктор не показывается. Конечно, все в масках, все на фоне карнавала!
ШОПЕН
●Шопена надо играть так, чтобы получилось нечто неожиданное; тогда будет хорошо.
●Играл всего 13 этюдов. Из них некоторые так и недоучил, например, Второй и терцовый. Если бы нашлись люди, которые могли бы показать мне, как их надо учить, раскрыть мне их технический секрет! Вот было бы хорошо!.. Первый этюд иногда выходил, иногда – нет. Лучшего я добился в исполнении Четвертого Этюда, Десятого и, пожалуй, Двенадцатого.
●А вот где я вижу себя за арфой, так это в Es-dur’ном этюде Шопена! В Одессе одна дама все время настаивала: «Светик, зачем тебе фортепиано? У тебя же толстые пальцы, они с трудом пролезают в клавиши. Переходи на арфу!»
●У меня антипатия к слишком часто исполняемым произведениям. Стоит упомянуть при мне сонату си-бемоль минор Шопена, как мне сразу становится тошно, а ведь соната гениальная.
●Четвертое скерцо!!! Оно про ангела, который еще не научился летать. Напоролся на скалу и сломал себе крылышко.
ШУБЕРТ
●А ведь дух Шуберта самый послушный, совершенно особенный. Он приносит другое время, мы его абсолютно не знаем.
●Раньше всего из крупных сочинений Шуберта сыграл, еще студентом, «Wandererfantasie» (фантазию «Скиталец»).
●Шубертовский «Wanderer» - моя путеводная звезда. Я боготворю эту музыку и, кажется, не так сильно ее испортил. Для человека на земле – это главная тема. Он здесь странник, ощупью ищет Обетованную Землю. Когда ему светит звезда – он идет, когда он ее теряет – то останавливается.
●Когда во время войны я исполнил фантазию «Скиталец» Шуберта, меня обвинили в «пессимизме», страшном грехе в те времена. «Когда вы играете это произведение, - сказали мне, - остается лишь пойти утопиться в Москве-реке».
●Шубертовские сонаты как романы Пруста. И любовь в них – как и у Пруста – в себе, твое внутреннее состояние.
ДЕБЮССИ
●Дебюсси нисколько не уступает самым значительным композиторам. Он равен Моцарту, равен Шопену. Прямая линия: Моцарт – Шопен – Дебюсси.
●Равель – замечательный композитор, искусный, утонченный. Но Дебюсси – гений.
ФРАНК
●А вы знаете, какой композитор самый религиозный? Нет-нет, не Бах. У него все слишком организованно, выглажено по стрелке. Ты уже не можешь стоять – но должен. Тебе сегодня не хочется молиться – но должен. Самый религиозный – Франк! Это Бог внутри тебя. Все как раз субъективно и спрятано от других. Ты и икона!..
РАХМАНИНОВ
●А все-таки Рахманинов «держится» после Прокофьева. Особенно Этюды-картины. Хотя Прокофьев и относился к ним свысока – помню его слова: «Ну вот. Вы опять будете играть на бис эти какашки», - они все же могут постоять за себя.
СКРЯБИН
●Из всех сонат Скрябина всего более люблю Пятую, Шестую, Девятую.
●У Скрябина есть поэма «К пламени». Я ее называю иначе – «Неудавшаяся молитва».
ПРОКОФЬЕВ
●Из крупнейших сочинений Прокофьева раньше всего играл Вторую сонату. Узнал ее еще на втором курсе консерватории осенью 1938 года. Но тогда, да и потом, она не стала моим самым любимым сочинением.
●Седьмую сонату выучил невероятно быстро – чуть ли не за четыре дня. Сыграл ее впервые в Октябрьском зале (Дома Союзов) в начале 1943 года. До этого ее еще никто не играл. Присутствовал автор. Много раз его и меня вызывали… Когда же почти вся публика ушла и остались в основном музыканты, все захотели послушать сонату еще раз.
●Соната бросает вас сразу в тревожную обстановку потерявшего равновесие мира. Царит беспорядок и неизвестность. Человек наблюдает разгул смертоносных сил. Но то, чем он жил, не перестает для него существовать. Он чувствует, любит. Полнота его чувств обращается теперь ко всем. Он вместе со всеми – и вместе со всеми протестует и остро переживает общее горе. Стремительный наступательный бег, полный воли к победе, сметает все на своем пути. Он крепнет в борьбе, разрастаясь в гигантскую силу, утверждающую жизнь.
●Из всех фортепианных концертов Прокофьева больше всего люблю Второй, затем Четвертый (леворучный); на третье место ставлю Третий концерт. Особо отношусь к Пятому.
ШОСТАКОВИЧ
●Шостакович, в сущности, наследник Бетховена через Малера и Чайковского.
●Я с большим трудом воспринимал присутствие Шостаковича, у меня начинали дрожать ноги. Он был слишком дерганый и страшный неврастеник – гений, но тоже совершенно сумасшедший. Отчего же я сказал «тоже»? Я ведь не сумасшедший, я совсем нормальный, между прочим. Может, и мне хотелось бы быть сумасшедшим. Так всегда бывает…
БАРТОК
●Логика Бартока настолько необычна, что никогда не знаешь, как развернутся у него события. Каждый раз его вещи приходится учить как бы заново.
БРИТТЕН
●С Бриттеном познакомился в Лондоне. Произошло наше знакомство в одном из старомодных лондонских ресторанов – совсем времен Диккенса. Бриттен – человек простой, приветливый. Мы встретились так, как будто были уже знакомы много лет. Сразу перешли на «ты».
МЕССИАН
●Сам Мессиан сдержан, замкнут, похож скорее на священника... Я потом внимательно посмотрел ноты («Двадцать взглядов на младенца Иисуса»), кое-что проиграл. Это действительно очень трудно. Особенно запомнить все наизусть. Мне кажется, что неудобство исполнения, запоминания будет тормозом для распространения этих сочинений.
БРАМС
●Жаль, нет пива, а так бы у нас получился Брамс. Пиво и сосиски – это Брамс.
●… очень важно: мужское и женское. В Брамсе – какая-то середина. Он как пуп Земли.

Источники:
Я. Мильштейн, «О Рихтере». М., «Композитор», 2001.
Ю.Борисов, «По направлению к Рихтеру». М., «Рутена», 2000
С.Рихтер, «Диалоги. Дневники». М., «Классика», 2002.


О Рихтере рассказывает ответственный секретарь конкурса Анатолий Катц:- Мне не довелось общаться со Святославом Теофиловичем Рихтером лично. Но он оказал на меня немалое влияние. В Москве я неоднократно бывал на его концертах. После я ловил себя на странном ощущении: примерно сутки не хотелось ничего делать, и возникала мысль о том, что ты вообще не годишься для профессии пианиста. Рихтер не просто играл, а открывал миры, при этом не изобретая ничего экстравагантного и следуя авторскому тексту со всеми нюансами. Сейчас заменить forte на piano некоторые считают выражением индивидуальности, а мастера того времени никогда не позволяли себе такого.
После весьма неприятных суток у меня появлялось желание, противоположное предыдущему: заниматься по 28 часов в день. О том, как Рихтер занимался сам, ходят легенды. Например, чтобы достойно исполнить с оркестром Московской консерватории «Движения» Стравинского, ему потребовалось 40 (!) репетиций.

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[Elena]

ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ КОНКУРСА №8

В финале не будет покоя

Конкурс вплотную приблизился к драматическому финалу. Драматическому – не в том смысле, что печальному. А в том, что борьба между шестью лучшими конкурсантами будет острой. Как и обещало жюри, «за первое и второе места надо будет серьезно побороться».
Публика сидит с блокнотиками, черкает что-то в буклетах, у вас то и дело просят ручку или карандашик. Все ставят и ставят свои отметки - галочки, крестики, плюсы и минусы, ноли и пятерки. Бурно обсуждают в фойе будущих победителей, выстраивают их в почетном списке то с ног на голову, то с головы на ноги, возмущаются решениями жюри…
Никогда не получается, чтобы публика целиком была довольна его решениями. Даже у Сергея Каспрова, по общему мнению, неудачно сыгравшего во втором туре «Вариации на тему Корелли» Рахманинова, есть свои преданные, можно сказать, концептуальные защитники. Этот пианист, похожий на героя Серебряного века, в финал не прошел, но своими подлинными изысками запомнится надолго. Как и самая младшая участница конкурса, 23-летняя Злата Чочиева, черноглазая красавица, потрясшая видавший виды зал 24-я Этюдами Шопена подряд. Не говоря уже о незрячем перуанском пианисте Хвэне Ч’уки, получившем грамоту от Фонда им. Рихтера. Ведь он не только преодолевает неведомые нам, непреодолимые трудности, выбирая технически ужасно сложные программы, но и поражает своей музыкальностью. Причем настолько бескорыстной, что публика даже поговаривала о святости этого хрупкого пианиста, которому Бог дал чувствовать себя в жизни уверенно только за роялем.
На годы останутся в памяти совершенно «не конкурсные» «Вариации на тему Диабелли» Бетховена в исполнении серьезного Фабио Романо. И та гробовая тишина, которая стояла в зале, когда звучали молитвенные «Постлюдия» Иосифа Барданашвили, сыгранная Асафом Зоаром, и «Вариации на исцеление Аринушки» Арво Пярта, завершившие выступление на конкурсе Златы Чочиевой.

В финале – шестеро смелых. С железными (конечно, на первый взгляд) нервами. С решимостью довести это трудное испытание, в котором участвовало 33 классных музыканта, до конца. До победного ли? Каждому повезет по-своему. Но то, что публика каждого из этих шести уже оценила, полюбила и готова наградить аплодисментами – это факт. Все они – уже лауреаты: ведь медалей с профилем Рихтера ровно шесть. И дело только за распределением премий.
Напомним же публике слова Петера Коссе, известного музыкального журналиста, не случайно оказавшегося в жюри этого необычного конкурса: «В последние десятилетия восприятие публики, ее реакция становятся тоже очень важными факторами, а не только мнение узкого круга профессионалов, ожидающих услышать то, что соответствует их представлениям».
Так что, дорогая наша публика, ты нужна не только участникам конкурса, но и жюри, которое и само иногда им аплодировало.
Только, пожалуйста, не забудь отключить свой бо-о-ольшой мобильный телефон! Ведь, поинтересовавшись, мы выяснили: конкурсанты на сцене слышат каждый звук из зала - и вальс Штрауса, и куплеты Тореадора, и надоедливую «Нокию», и топот тех, кто на нервной почве не в состоянии отключить свой мобильник и в ужасе выбегает из зала. Пусть музыка звучит только со сцены, а из зала - только аплодисменты, хотя крики «Браво!» тоже никому не возбраняются.

Расписание выступлений на III туре:
26 июня
18:30
Фабио Романо (Италия)
20:15
Александр Осминин (Россия)
27 июня
18:30
Цзюэ Ван (Китай)
20:15
Евгений Божанов (Болгария)
28 июня
18:30
Александр Зуев (Россия)
20:15
Чонъюн Пак (Корея)

На третьем туре участники выступают с Московским симфоническим оркестром (главный дирижер – Владимир Зива) под управлением Дмитрия Лисса.

Дмитрий Лисс - один из лучших дирижеров нового поколения. Родился в 1960 г. Выпускник Московской консерватории (1984), еще во время учебы он начал работать ассистентом своего педагога профессора Дмитрия Китаенко в оркестре Московской филармонии. В 1991 г. стал дирижером Симфонического оркестра Кузбасса, проработав там 11 лет, причем три последних года возглавлял его, став самым молодым главным дирижером России. С 1995 г. - художественный руководитель и главный дирижер Уральского академического филармонического оркестра (УАФО). В том же году стал победителем Первого международного конкурса молодых дирижеров им. Ловро Матачича в Загребе.
В 1997-1998 гг. - главный российский дирижер Российско-Американского молодежного симфонического оркестра. В 1998 году стал ассистентом главного дирижера Всемирного молодежного музыкального форума и работал с молодежными симфоническими оркестрами США, Китая, Великобритании, Канады, Израиля, Египта, ЮАР. С 1999 по 2003 Лисс был дирижером Российского Национального оркестра (РНО).
Выступал с М. Ростроповичем, Г. Кремером, Б. Березовским, А. Гавриловым, У. Марсалисом, Ю. Башметом, В. Третьяковым, В. Репиным, Ш. Минцем, А. Суванаи, Н. Гутман, В. Белкиным, П. Донохоу, К. Катсарисом, Д. Башкировым, Н. Петровым, В. Крайневым.
По инициативе Д. Лисса в Екатеринбурге прозвучали многие музыкальные шедевры: «Страсти по Матфею» И.С. Баха, Симфонии №7 и №10 Дмитрия Шостаковича, симфонии Густава Малера, «Весна священная» Игоря Стравинского, оркестровые версии песен Модеста Мусоргского, Симфония №1 Альфреда Шнитке, «Реквием» Джузеппе Верди, Симфония №9 Людвига ван Бетховена, «Стикс» Гии Канчели, «Зима священная 1949 года» Леонида Десятникова. Многие авторы, среди которых Сергей Беринский, Александр Вустин, Александр Розенблат, Патрик де Клерк, доверяют маэстро премьеры своих сочинений. Впервые в России в исполнении УАФО под управлением Дмитрия Лисса прозвучала симфоническая музыка Кароля Шимановского, Тору Такемицу, Фредерика Мартена, Арво Пярта; прошли фестивали музыки Софии Губайдулиной, Авета Тертеряна, Валентина Сильвестрова, Гии Канчели, Андрея Петрова.
Уральский оркестр под управлением Дмитрия Лисса блестяще представлял Россию на Фестивале оркестров мира в Москве в 2007 году: одним их главных событий фестиваля стало исполнение Шестой и Десятых симфоний Мясковского. Газета «Ведомости» 07.06.07 писала: «Дирижер Дмитрий Лисс провел обе симфонии Мясковского четко, властно и с полной эмоциональной отдачей. Оба маэстро, Лисс и Фрюбек де Бургос, выгодно отличались от вялого Риккардо Мути».
Дмитрий Лисс - лауреат Премии Губернатора Свердловской области (2002), заслуженный деятель искусств России (2002).


26 июня, первый день III тура

Фабио Романо (Италия), 41 год. Образование: Консерватория им. Беллини в Палермо; Мюнхенская Высшая школа музыки и театра.
Педагоги: Г. Челицца, Э. Солима Ф. Массингер, Г. Оппиц.
Лауреат конкурса «Citta di Stresa» (Италия, 1986, II премия); Национального конкурса камерной музыки (Италия, 1986, I премия). Святослав Рихтер – один из его любимейших пианистов.
На первом туре представил самую экстравагантную программу, разделив два цикла Шумана – «Ночные пьесы» и «Песни раннего утра» остросовременной сонатой немецкого композитора Йорга Видмана «Цветы зла» по знаменитому стихотворному сборнику Шарля Бодлера. На втором туре исполнил «Вариации на тему Диабелли» Бетховена.
В программе третьего тура:
Бетховен, Концерт № 4
Барток, Концерт № 3
Как и на первых двух турах, это самая оригинальная программа.

Как это ни покажется странным, Рихтер играл лишь два Концерта Бетховена: Первый и Третий, и то только в 40-е годы (источник - полный репертуар, составленный Б. Монсенжоном по тетрадям Рихтера). Больше всего любил Первый.
В музыке Белы Бартока отмечал «необычные звучания, ритм, настроения» - он называл это «свой» венгерский стиль, отличный от «фальшивого» стиля Листа». Сам С. Рихтер играл лишь Второй концерт Бартока. В его репертуаре были также Бурлески, 15 венгерских крестьянских песен, Соната для 2-х ф-но и ударных, Соната № 1 для скрипки и ф-но.

Александр Осминин (Россия), 26 лет. Образование: Московская государственная консерватория.
Педагог: Э.Вирсаладзе. Обладатель Приза зрительских симпатий международного конкурса в Сендае (2007). На первом туре особенно удачно играл произведения романтиков.
В программе третьего тура:
Моцарт, Концерт № 17
Лист, Концерт № 1

В репертуаре С. Рихтера было 13 концертов Моцарта, в том числе четыре тех, что исполняются на III туре конкурса. Концерт № 17 Рихтер исполнил 13 раз, в основном в 60-е годы. Первый раз - 09.04.1968 г. в Москве.
Рихтер играл оба Концерта Листа, и хотя, по свидетельству Нины Дорлиак, не любил большинство своих записей, обоими Концертами Листа был доволен. Концерт Листа № 1 он сыграл 16 раз в 40-е – 60-е годы; первый раз – в 1949 году. (Источник: Б. Монсенжон.)

Обсуждение результатов II тура на форуме «Классика»

http://www.forumklassika.ru/showthread. ... post626123
http://www.forumklassika.ru/showthread. ... post625328

Кого, по вашему мнению, следует допустить к участию в третьем туре?
Результаты опроса на форуме «Классика» (на 00.00 часов 24 июня):

Е. Божанов 66,67 %
Чонъюн Пак 66,67 %
Ч’уки Хвэн 47,22 %
З. Чочиева 44,44 %
Ф. Романо 33,33%
Цзюэ Ван 27,78 %
А. Зуев 27,78%
С. Каспров 25,00 %
А. Осминин 13,89 %
А. Зоар 11,11 %
Д. Карпов 11,11 %
Следует учитывать, что абсолютное большинство участников форума «Классика» смотрит выступления конкурсантов в Интернет-трансляции, значительно искажающей звучание.

Достоверные легенды о Рихтере

Предсказание
В 40-е годы, когда Рихтер жил у Нины Львовны на Арбате, он простудился. Был вызван врач – милый старичок. Заполняя графу в медицинской карте, спросил у Рихтера, кто он по профессии. Узнав, что пианист, старичок воскликнул: «А-а, будущий Брюшков!» В 40-е годы это был очень популярный пианист.

Табуретка
В поселке Кульдур на БАМе концерт должен был состояться в обычном зале, украшенном лозунгами «догоним и перегоним…», «пятилетку в четыре года». Но это Рихтера нисколько не смущало. Зато он застыл на месте, увидев, что рояль на сцене с одной стороны подперт табуреткой - вместо отсутствующей ножки. Подошел ближе: на закрытой крышке рояля – грецкие орехи и молоток… К началу концерта подлинную ножку все-таки нашли и приладили на законное место.

Тюбетейка
Машина, на которой Рихтера перевозили во время гастролей из страны в страну, на территории Польши свалилась в кювет и перевернулась набок. Когда Рихтер стал из нее выкарабкиваться, водитель, желая помочь, упустил дверцу, и она угодила Рихтеру по голове. В первом же медпункте рану пришлось зашивать. Причем пострадавший категорически приказал: «Шить без наркоза, у меня же вечером концерт!!». Выступление состоялось, но играть с непонятной медицинской нашлепкой Рихтер отказался. Где-то нашли тюбетейку, в которой он и вышел на сцену. Именно после этого случая по Москве поползли слухи, что у Рихтера появилась странность – играть в тюбетейке.

Заявление
Рихтера долго уговаривали преподавать в консерватории: «Ученики будут ходить к вам на дом, вы только зайдите заявление написать!» Пришел. Девушка в канцелярии сказала: «Пишите заявление». «А что писать?» «Пишите: прошу зачислить меня…» Тут Рихтер взорвался: «Это я прошу??? Это вы меня просите!!!» И больше сюда не возвращался.

Каша
В любом музее мира Рихтер за один присест смотрел только 5-6 картин. Объяснял это так: дальше глаз детонирует, начинается каша, и через час буквально забываешь, что видел, ничего не остается в памяти.

Телефон
В квартире Рихтера телефон стоял только на половине Нины Львовны. Святослав Теофилович считал его величайшим злом в человеческой жизни: «Представьте, вы встаете утром со свежими силами и с каким-то ощущением чистоты предстоящего дня. И что происходит? Вам звонят – ну, за два часа вам звонит восемь человек. И вы чувствуете, что за два часа вы израсходованы, истрачены, замызганы… Я перестал платить за телефон, чтобы от него избавиться».

Человек мира«Richter» - по-немецки «судья». Отец пианиста происходил из немецких колонистов, однако его предки жили в Польше – наверное, в его жилах текла и польская кровь. Мать – из русских дворян; приходилась дальней родственницей «шведскому соловью» XIX века Женни Линд. Иногда вырисовывались и другие подробности.
«Мне все равно в какой гостинице жить, - с утюгом или без, - говорил Рихтер. – У меня совершенно цыганская жизнь – каждый день на новом месте. В мамином роду у кого-то была венгерская кровь – это меня и спасает…»
И еще: «Люблю путешествовать. Люблю менять места. Стараюсь даже не останавливаться в том отеле, где жил раньше. Во мне есть что-то цыганское. Не люблю собственности. Мне нужен только рояль и ноты».

Для кого?Рихтер удивился статье о себе, которую автор Леонид Гаккель озаглавил «Для музыки и для людей».
- Для музыки – да, конечно, - прокомментировал он. Хотя музыка и без меня бы вполне обошлась А люди… забудут, как только перестану играть. Так уж все устроено… Нужно было так назвать: «Для музыки, для себя… и для N». Для себя – даже в первую очередь. Это как способ выживания… Не обязательно, чтобы N сидел в зале. Это может быть Генрих Густавович, может быть папа. Или Дмитрий Николаевич Журавлев.

Гримасы
Святослав Теофилович часто говорил, что ненавидит, когда во время кино- или телесъемки исполнения показывают его лицо. Заметив это, он мог, например, показать язык прямо в камеру. У родных после концерта спрашивал: «Опять гримасничал?»
«На лице отражена моя мучительная работа, - говорил он, - а это не то, важен лишь результат». И считал, что на концерте важно только слушать.

Интервью
Общения с журналистами Рихтер избегал. Считал, что лучшее интервью – это концерт, к которому нечего добавить. Говорил, что послеконцертные общения утомляют его гораздо больше, чем само выступление на сцене.

Ошибка
Одна журналистка, описывая гастрольный маршрут Рихтера, пролегавший в Польшу четко через Белоруссию, так выстроила путь: Калуга – Братск – Пинск – Гомель – Брест. Вместо Братска должен был быть, конечно, Брянск. Журналистка потом долго каялась и просила Таню, жену Дмитрия Дорлиака, чтобы она от имени редакции принесла Рихтеру извинения. Мол, если нужно – главный редактор пришлет их в письменной форме. Таня рассмеялась и сказала: «Не надо. Вы просто не знаете Маэстро. Чтобы вы больше не мучились, он наверняка скажет: что ж, придется теперь сыграть и в Братске…»

Непримиримый
Требовательный к себе и не понимающий, не принимающий никаких «накладок», Рихтер так отвечал Нине Львовне, пытавшейся кого-нибудь защищать или оправдывать: «Ну, конечно! А что, концерт сыграть легче?»

Ботинки
Однажды летом чуть не сорвался концерт в Киеве – Нина Львовна забыла положить в чемодан концертные туфли. А в тех легких, что были на Рихтере, на сцену выходить было нельзя. Стали искать что-нибудь подходящее. Но 45-й размер найти не так легко. К счастью, в зале оказался Юрий Тимошенко из знаменитой сатирической пары «Тарапунька и Штепсель». Тот, который высокий. Его-то и разули - и концерт состоялся, как положено.

Пожарники
Святослав Теофилович и Нина Львовна жили на углу Большой и Малой Бронных – там, где сейчас музей-квартира. Дмитрий Дорлиак, племянник Нины Львовны, работал прямо во дворе – в Театре на Малой Бронной. Рихтер отправился туда на современный нашумевший спектакль – «Человек со стороны» Дворецкого в постановке Эфроса. Сюжета он так и не понял, определив содержание пьесы так: «Очень интересное, несколько затянутое партийное собрание». И спросил по поводу актеров: «Неужели это все артисты? А я думал – пожарники или еще кто-то!» И потом долго считал, что это лучший спектакль Анатолия Эфроса.

ЛинзыОдно время Рихтер сменил очки на линзы. Перед концертом находили врача, который вставлял их ему в глаза, а после концерта вынимал. В Брянске местный медик вставил линзы как-то неумело. После первой же вещи пианист вернулся за кулисы и пожаловался, что у него кружится голова и что вобще ему «как-то неудобно». Обнаружилось, что одна линза куда-то пропала. Искали даже на полу, но не нашли. Концерт Рихтер доиграл без линз. Через некоторое время ему сделали операцию в Ницце, и ни линзы, ни очки больше не понадобились.

Дети на лавке
Однажды Рихтер репетировал Концерт Гайдна с минским оркестром. И музыканты, и дирижер Ю.Цирюк были очень скованы. Тогда пианист, извинившись перед дирижером, сам обратился к оркестрантам: «Это надо играть так, как будто летом на лавке сидят дети и болтают ножками».

Памятник
Рихтер любил ходить пешком, часами мог ночью гулять по пустынной Москве. Однажды вернулся домой под утро радостный: «Ниночка, наконец-то они (т.е. советская власть) поставили памятник Кропоткину!» «Где??» «Прямо у метро Кропоткинская».
В темноте он не разглядел, что памятник на Кропоткинской поставили Энгельсу.

Орден
Не любил официоза. Чтобы Рихтеру не ходить в Кремль за очередной наградой, Нина Львовна договорилась, чтобы ее без помпы вручила в министерстве культуры Фурцева. Вернувшись домой, Рихтер сказал, что у него уже есть такой орден и лучше было бы отдать его тому, у кого его еще нет.

Пирожные
Рихтер должен был играть «Прометея» Скрябина в Колонном зале. Они с Дмитрием Дорлиаком подъехали к определенному подъезду. Ни людей, ни машин. Испытующее лицо из-за занавески. Наверх их провожали накачанные охранники. В какой-то комнате по дороге Дмитрий заметил хорошо накрытый стол с обилием пирожных и в шутку попросил Рихтера после концерта с ним поделиться. Охранник скомандовал не задерживаться. Рихтер мгновенно отреагировал громким восклицанием: «Нет уж, это мы есть не будем, здесь все отравлено!»

Футбол и цирк
Он очень любил цирк. Причина? Это была неизвестная ему профессия, и там его ничто не могло расстроить. В цирке он радовался как ребенок. Единственное, чего он не понимал и чему внутренне сопротивлялся, - это был спорт.
Однажды кто-то повел его на футбол. Он попытался болеть за одну из команд. Но когда после перерыва команды поменялись воротами, совершенно запутался кто где. И очень возмущался неразберихой на поле. Больше на соревнования он никогда не ходил.

По воспоминаниям Нины Дорлиак, Дмитрия Дорлиака, Льва Наумова, Веры Горностаевой.
Источники:
«Вспоминая Святослава Рихтера». Москва, «Константа», 2000.
Д. Дорлиак, «Мимолетности Святослава Рихтера». Москва, ИПЦ «Художник и книга», 2005.

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[timalism]

Дайджест О ВЫСТУПЛЕНИЯХ ФИНАЛИСТОВ НА ПЕРВЫХ ДВУХ ТУРАХ КОНКУРСА

ФАБИО РОМАНО
Фабио Романо на первом туре:
№ 11 Фабио Романо (Италия). После объявления его выступления публика ждала выхода пианиста несколько минут (даже ответственный секретарь жюри Анатолий Катц вышел из зала, видимо, узнать, все ли в порядке). А когда на сцене наконец появился конкурсант, ожидания публику не обманули: он был одет по-утреннему просто - в черную рубашку и серые брюки, с огромной копной вьющихся волос (порой он касался ими рояля, исполняя сочинения Шумана), и сразу стало очевидно, что перед нами незаурядный человек и музыкант. 41-летний выпускник консерватории Беллини в Палермо и Мюнхенской высшей школы музыки и театра представил на I туре конкурса очень интересно задуманную программу почти в «трехчастной форм»: Шуман - Й.Видман - Шуман (причем переход к последнему циклу был исполнен практически без перерыва, несмотря на настойчивые «браво» публики). Любопытной кажется идея пианиста предложить слушателю пройти с ним путь от цикла «Ночных пьес» до «Песен раннего утра» Шумана через сочинение современного немецкого композитора Й. Видмана - сонату «Цветы зла» по Ш. Бодлеру. Музыкант явил нам необычное, неромантическое, порой жесткое прочтение шумановских циклов и очень ярко и интересно, местами завораживающе исполненное современное сочинение, убедительно раскрывшее программную идею его автора.

Фабио Романо на втором туре: Первое вечернее прослушивание второго тура собрало практически полный партер слушателей. Итальянец Фабио Романо (№ 11), как и на первом туре, где обрел немало поклонников, представил необычную программу Он открыл ее современным сочинением, а затем осталось время только на длиннющего Бетховена.
Итак, в Сонату Э.Соллимы пианист сразу будто вцепился, вгрызся, заставляя слушать то, что слушать почти невозможно, имея в виду ее среднестатистические авангардные достоинства. Во второй части, правда, потянуло каким-то родным безвременьем, столь созвучным нашей тутошней жизни. Зато третья выплеснула и характерную для сегодняшнего мира беспощадность, и интонации, будто взывающие к милости. Поистине, неважно - что, важно - как. Ну в какой другой обстановке эту неприемлемую для обывателя музыку публика слушала бы как откровение? Спасибо конкурсу за эту обстановку. Спасибо Фабио за это исполнение.
А кто бы слушал теперь бесконечные «Вариации на тему Диабелли» Бетховена, похожие на добротные композиторские упражнения? Не боясь резкостей, Фабио Романо делал большие перепады в звучности, проявляя предельное музыкантское уважение к незначительным, казалось бы, фрагментам. Конкурсант не отключался ни на секунду, сосредоточенно придавая каждой следующей вариации свой характер. Только на таком колоссальном внутреннем накале можно удержать внимание публики к этому мамонтообразному сочинению.
Нет, говоришь ты себе, «Диабелли» - больше никогда в жизни! И тут приезжает вот такой невозможно застенчивый итальянец, хрупкий, лохматый, в каких-то серых штанах, и, постукивая ногой, заставляет публику двигать ржавыми мозгами: с чего бы это было Бетховену писать такое?.. И ведь ничего, Вариации прозвучали на конкурсе поинтереснее некоторых его сонат…
Случилось ли органичное сопряжение совершенно разных сочинений, как это произошло у Фабио на первом туре с Шуманом и Видманом? Не вполне. Зато ясно, что он ближе других на конкурсе приблизился к своему любимому Рихтеру чертой, которую можно было бы назвать преодолением звуковой инертности. Правда, с большими оговорками. Например, неистовость у него вместо мощи порождает некоторую тычковатость. Зато отдельные вариации предстали подлинными шедеврами. И все же публика в какие-то моменты скучала – кряхтела, шуршала, роняла веские предметы. Член жюри Жан-Бернар Помье один раз даже укоризненно повернулся в зал…
Нет, «Диабелли» - больше никогда! Разве что приедет на гастроли Фабио Романо.

Говорит Фабио Романо:- Не удивляйтесь, что я так бойко говорю по-немецки. Я все-таки учился в Мюнхене, в Высшей школе музыки и театра, и прожал в Германии 15 лет… «Вариации на тему Диабелли» Бетховена – это одно из самых любимых и очень близких мне произведений. В нем для меня сосредоточен весь космос. Это крупное сочинение предвосхищает его гениальное позднее творчество. А перед Бетховеном я на втором туре играл Сонату Соллимы – моего педагога по композиции. Он – пианист школы Микельанджели, владеет и виолончелью, очень интересный музыкант! Может, его имя мало кому известно - он не сделал никакой головокружительной карьеры. Но в том-то все и дело, что он не гнался за модой, и ему удалось сохранить свое неповторимое лицо. Он остался самим собой. Это хороший пример для подражания.
- Фабио, что произошло, когда на первом туре, уже выйдя на сцену и сев за рояль, вы вдруг пошли куда-то в уголок что-то прятать?
- Вы не поверите: я забыл выключить мобильник, и в момент, когда я уже хотел начать играть, мне «в карман» кто-то позвонил!

АЛЕКСАНДР ОСМИНИН
Александр Осминина первом туре:
№ 21 – Александр Осминин (Россия) - 26-летний ученик Элисо Вирсаладзе, в этот раз не вошедшей в жюри по причине своей тесной связанности с конкурсом и поставкой на него учеников. Александр уверенно начал выступление Сонатой Гайдна ре мажор. Пианист обладает приятным умением удивляться божественным гармониям, выходящим из-под его собственных рук. Четыре Этюда Прокофьева (опус 2) прозвучали технично, цепко, остро, свежо, разнообразно и, что самое главное, очень современно. Музыкант ушел за сцену и вышел вновь – и все это время в зале не прекращались аплодисменты. Публика хлопала такому свежему явлению на конкурсе. Роскошный, но без дешевых эффектов «Скиталец» Шуберта не оставил сомнений, что этот молодой незасвеченный пианист заставит запомнить свое имя. Чеканный ритм, большая артистическая воля, изящные завершения фраз, умение наполнить паузы «звучащим» смыслом сразу вовлекли публику в прекрасный романтический мир. Решительность чудесным образом сменялась деликатностью. Искренняя печаль лилась со сцены, трогали жалостливые, а то и душераздирающие шубертовские мелодии. О технике притихший зал забыл – она вся была подчинена замыслу. «Маргариту за прялкой» и «Весенние упования» Шуберта-Листа слушали уже как на концерте хорошо известного музыканта. А чтобы не усомнились в виртуозности, Осминин после этой сложнейшей, отлично выстроенной программы одаривает зал Шестой Венгерской рапсодией Ф. Листа, мощным кросс-овером XIX века. Конечно, хочется услышать такого конкурсанта и на втором туре, где в программе у него никем не слыханное Рондо гениального Алемдара Караманова.

Александр Осминин на втором туре: Выступление россиянина Александра Осминина (№ 21), ученика Элисо Вирсаладзе, на II туре оставило двойственное впечатление. С одной стороны, он обладает редким умением естественно слышать все музыкальные пласты. Выводить верхний голос на вершину звучания, когда мелодия буквально парит над гармонией. Соната Бетховена № 26 вошла в число удач пианиста. Выразительная интонация, богатая тембральность звучания инструмента, ни одной пустой ноты. Остро, точно прозвучала 1 часть, красиво и выразительно – 2-я, без перерыва легко и блестяще - финал. Соната № 2 Шумана показала: музыкант мастерски владеет искусством голосоведения, заботится о выстраивании фактуры аккомпанемента. Публика активно поддерживала исполнителя, но сам он казался довольно скованным, выходил и уходил со сцены, даже не смотря в зал. «Рондо» Караманова прозвучало безучастно, без настроения. А «Картинки с выставки» Мусоргского - однообразно, без эпического размаха, смелости и масштаба.

Говорит Александр Осминин:- Для меня самое ценное в этом конкурсе – выйти на сцену Большого зала. Мне уже приходилось здесь играть, но, конечно, не настолько большие программы. Из других участников я почти никого не слышал. Не хочу отвлекаться. Перед выступлением мне обязательно требуется несколько минут тишины, чтобы подумать и представить себе хотя бы начало произведения. Тогда уже можно выходить на сцену. Перед первым туром я волновался, признаюсь, очень сильно, но ко второму стал спокойней.
Я уже лет десять не перестаю удивляться собственному везению, поскольку мой педагог - Элисо Константиновна Вирсаладзе. Я познакомился с ней в 14 лет, а с 16-и стал у нее заниматься. Многие мои установки (и не только в музыке) сформировались благодаря ее влиянию. У меня в последние годы вообще жизнь бьет ключом, в ней есть яркие события, поездки, новые впечатления. Ездить по миру я мечтал с самого детства, и теперь это удается все чаще.

ЦЗЮЭ ВАН
Цзюэ Ван на первом туре:№ 23 Цзюэ Ван (Китай) – первый из китайских пианистов, выступающих в этот вечер. Лауреат пяти международных конкурсов, свою программу построил на чередовании циклов: Этюды Листа, 7 Багателей Бетховена, «Отражения» Равеля и под конец «Наваждение» Прокофьева. Последнее сочинение оставило яркое впечатление, может быть, оттого, что, сознательно или нет, этот китайский конкурсант выбрал произведенние великого русского композитора, родившись 5 марта - в день его смерти… Бетховен был сыгран пианистом увлеченно и музыкально, иногда слишком аккуратно, но, увы, не всегда углубляясь в детали, которые никогда не бывают лишними и только украшают эти прелестные миниатюры. Цикл «Отражения» Равеля - кульминация программы китайского исполнителя. Равель явно отразил (и это не игра слов!) склонность пианиста к созерцательности за инструментом, которая ему, безусловно, удалась благодаря мягкости и красочности его туше. Кроме того, он прекрасно справился с двойной исполнительской задачей – удержать внимание уже уставшей публики и заставить слушателя в мыслях уйти от реалий душного зала в многообразие создаваемых им образов.

Цзюэ Ван на втором туре:Китайский участник Цзюэ Ван (№ 23), открыл свое выступление с любопытного сочинения - Фантазии Р.Стивенсона на темы из оперы Б.Бриттена «Питер Граймс», где музыкант эффектно использовал прием игры на открытых струнах. Скерцо Шопена № 4 – наверняка в числе любимых сочинений самого пианиста – и публика разделила с ним удовольствие от его исполнения. Соната Д.Кабалевского № 3 (а китайский пианист прекрасно чувствует и понимает русскую музыку 2-й половины XX века - достаточно вспомнить «Наваждение» Прокофьева на I туре) была исполнена свежо, задорно, со стремительным движением. Приятно, что музыкант не только эксплуатирует уже знакомые исполнительские приемы (например, его фирменное «прозрачное» звучание), но, заявив на втором туре Сонату си минор Листа, готов раскрыться в более масштабном репертуаре. Он не навязывает себя, при этом его лирические откровения в Листе заставили услышать в сонате иные звучания. Был и нерв, и чересчур резкие снятия рук. И масштаб и лирика в спорных пропорциях. Но молодой возраст пианиста дает ему право еще «дорасти» до этого сочинения. В его программе были и технические погрешности, зато игра была искренней. В завершении он исполнил «Забытый вальс» Листа и «Венгерскую рапсодию № 15 («Ракоци-марш») Листа в переложении В.Горовица, которые не оставили ожидаемого впечатления, возможно, по причине эмоциональной усталости или из-за не совсем правильного построения номеров в программе.


ЕВГЕНИЙ БОЖАНОВ
Евгений Божанов на первом туре:№ 28 Евгений Божанов– яркое явление на конкурсе и явно станет у публики одним из фаворитов. В противоположность своему соотечественнику, он, также не обделенный ростом и обаятельной внешностью, использует низкую посадку за фортепиано. А о его руках хочется сказать отдельно. Резкие взмахи, иногда судорожные одергивания, легкие, а иногда излишне жесткие в сонатах Скарлатти и Моцарта, «дирижерские» жесты, помогающие движению исполнительской мысли, гибкие и невероятно подвижные в блестящих пассажах Шопена. Музыкант выбрал изысканную программу, очень соответствующую его индивидуальности (славянские корни в сочетании с немецкой исполнительской школой), что и нашло заслуженный отклик у публики, внимающей его игре на протяжении всего часа с редкой сосредоточенностью и удовольствием. Возможно, в сонатах Скарлатти не хватило ясной детализации, какой, напротив, с лихвой оказалось в Сонате Моцарта, немного суетливо исполненной. Попутно возникло ощущение, что музыкант или много играет в ансамблях, или не чужд ансамблевому музицированию: с такой тонкой музыкальностью, обостренным слухом и вниманием он исполнил каждый номер программы. В его оригинальной манере игры нашлись и свежесть, и искренность, и обаяние, а когда в его исполнении зазвучал Шопен, ставший «коронным блюдом» программы (не случайно пианист выиграл Шопеновский конкурс в Кёльне), публика встретила его исполнение с «улыбкой». Несмотря на то, что в концепции сонаты си минор не хватило трагического накала, по-своему он ее исполнил очень убедительно, держа зал в напряжении особенно в медленной части, а продолжительные крики «браво» были лучшей наградой исполнителю за то удовольствие, которое он доставил своим выступлением.

Евгений Божанов на втором туре:Утро последнего дня II тура открыл уже полюбившийся российской публике болгарин Евгений Божанов (№ 28 ). Он начал свою программу Прелюдиями Шостаковича (8 из 24). Иногда нарочито рубатно, характерно отыгрывая всем корпусом каждую ноту и ритмические движения, он создавал впечатляющие образы. Соната Бетховена № 18 произвела яркое впечатление, но 1-я часть показалась суетливой. Легко (точно в задуманном композитором жанре музыкального наброска) прозвучало популярное на этом конкурсе сочинение Такемицу «Дождевое дерево. Набросок № 1». Главное блюдо программы - соната Шуберта – труднейшее сочинение, своеобразный лакмус для проверки интеллектуального мышления и не столько технических, сколько музыкантских возможностей. Она вызвала самые большие разногласия в оценке слушателей. Безусловно, Божанов обладает исполнительской волей и увлекает слушателей в движение своей мысли. Но часто «смикшированное» и не до конца выстроенное звучание (особенно это касается мелодии), уместное, возможно, в исполнении Шопена, в Шуберте казалось явно недостаточным. И, наконец, пианист представил еще одно коронное сочинение из своего репертуара – Большой вальс Шопена. Он правильно распределил свои силы и возможности - и показалось, что он не только не устал, но и готов поиграть еще на бис. Евгений Божанов стал открытием конкурса. Все сошлись в главном: перед нами незаурядный музыкант, со своим индивидуальным стилем игры и подкупающе бесхитростным обаянием и артистизмом.

Говорит Евгений Божанов:- Мне нравится организация – она лучше, чем на всех других конкурсах, где я бывал. Прекрасная гостиница, условия комфортные… Основная причина, почему я сюда приехал - свободный выбор произведений. Большая редкость, когда ты на конкурсе можешь максимально себя выразить. А без этого все теряет смысл – мне крайне неприятно превращение музыки в спорт.
Имя Рихтера мне очень хорошо знакомо – все его записи, которые у меня есть, я знаю почти наизусть. Главное в нем – его сильнейшая личность, влиявшая на зал прямо-таки магически, захватывающе. Конечно, хотелось бы овладеть подобным секретом.

АЛЕКСЕЙ ЗУЕВ
Алексей Зуев на первом туре
После выступления незрячего пианиста Хвэна Ч’уки, потрясшего публику и силой духа, и музыкальными откровениями, очень трудно было начать слушать следующего участника – Алексея Зуева (№ 31). Музыканты и примыкающие к ним меломаны – люди тонкой складки, и едкие миниатюры Прокофьева неудачно сконтрастировали с предыдущим выступлением… Просто все время забываешь, что это конкурс, а не гала-концерт победителей, выстроенный опытным режиссером. Критик – тоже человек, и огромное впечатление, произведенное Хвэном Ч’уки, было нелегко преодолеть. Соль-мажорная соната Гайдна в исполнении Алексея Зуева не заключала в себе ничего лишнего. Но и ничего необыкновенного. Интродукция и рондо ми-бемоль мажор Шопена освоены уверенным пианистом вполне, и еще одно редко звучащее на эстраде сочинение было вплетено в богатый венок конкурса Рихтера, где раритеты тайно поощряются. В Сонатах Скарлатти, одна из которых была витальной, другая источала легкую грусть, у Алексея на конкурсе есть соперники и посильнее.
Шуман, чрезвычайно модный на этом конкурсе им. Рихтера, был представлен на этот раз Второй сонатой. Как и многие участники, свой коронный номер пианист оставил «на сладкое», и не ошибся.

Алексей Зуев на втором туреРоссиянин Алексей Зуев (№ 31) достойно представил свою программу: «Piano-Rag-Music» Стравинского, Сонату № 4 Вебера, «Дождевое дерево. Набросок № 1» Такемицу (это сочинение на конкурсе играли не раз - создается даже впечатление, что Такемицу - официальный композитор конкурса, которому заказали написать обязательное произведение для 2 тура, как это некогда было на конкурсе им.Чайковского); Венгерскую рапсодию № 15 («Ракоци-марш») Листа (это особая удача пианиста), два Экспромта Шуберта и Три фрагмента из балета «Петрушка» Стравинского. Не хватило разнообразия звучания, выстроенности всех звуковых пластов в аккордах, индивидуальной интонации и музыкального изящества. Программа в целом была сыграна несколько механистично, хотя о его блеске в пассажах хочется сказать особо. Создалось впечатление, что сам музыкант не ставит перед собой задачу донести свою концепцию до слушателей (или, возможно не выстраивает контакт с публикой), и за уверенной выученностью программы, увы, индивидуальной личностной интонации услышать не удалось.

Говорит Алексей Зуев:- На конкурсе все хорошо продумано. Наверное, мне живется легче, чем другим конкурсантам: я почти не волнуюсь, так уж я устроен.
Благодаря свободе выбора я смог составить программу из того, что я люблю. Например, год назад я открыл для себя Четвертую сонату Вебера и с большой радостью представлю ее на сцене. Мне вообще нравится находить что-то не очень известное или старые музыкальные вещи, «стирать с них пыль». Люблю и старинную музыку, и талантливый авангард, и рок.
Конкурс стал для меня лишним поводом посетить Москву. Я окончил ЦМШ при Петербургской консерватории, а потом переехал в Германию. Именно там я учился у прекрасных российских педагогов – в Зальцбурге у Алексея Любимова, а в Мюнхене у Элисо Вирсаладзе. Но в Москве я в последнее время бываю чаще, чем раньше, в основном в связи с концертами. Это очень интересный город: здесь можно делать все, что хочется…

ЧОНЪЮН ПАК
Чонъюн Пак на первом туре
Закрыла первый тур Второго международного конкурса имени Святослава Рихтера Чонъюн Пак, № 33 (Республика Корея). Первым номером программы пианистка решительно поставила Сонату Берга – такая отвага импонирует. Продолжила выступление Сонатой До мажор Гайдна – перепад получился впечатляющий. Тем более что Чонъюн очень музыкальна, чутка к стилям, хорошо распоряжается своими техническими возможностями и всеми звуковыми оттенками рояля. Не зря в ее программе царит такое разнообразие – Этюды Прокофьева, после которых никак не скажешь, что рояль – инструмент не женский, «Образы» Дебюсси и, наконец, «Венеция и Неаполь» Листа - этот вечный праздник, эффектно завершивший первый тур конкурса под бурные аплодисменты, заставившие Чонъюн дважды выйти на поклоны.

Чонъюн Пак на втором туре
Завершила вечернее прослушивание II тура – кореянка Чонъюн Пак (№ 33) - крепкая, высокопрофессиональная пианистка, блестяще технически оснащенная, темпераментная и уверенно подготовленная к конкурсной борьбе. Соната № 6 Бетховена прозвучала ярко, но суетливо и неровно в темповом отношении, не хватило ритмической основы. А в Сонате Прокофьева № 6 (очевидно, это – любимое число конкурсантки?!) – понравился напор, страстность и увлеченность, с которой она была исполнена. Сочинение корейского композитора Пак Чунсана «MARK» (1971) было сыграно лихо, в едином порыве, со звучащими кластерами по всему диапазону инструмента - оно произвело должное впечатление на публику. В завершении программы «Вальс» - хореографическая поэма Равеля - прозвучала в уже знакомой исполнительской манере, но гулко, излишне педализировано, где акустически сливались гармонии и не хватило звуковой ясности. А конец «Вальса» так эмоционально захватил исполнительницу, что возникли сомнения: лирический ли это вальс или какой-то другой более темпераментный танец?

Говорит Чонъюн Пак:- Я впервые в России, и мне тут нравится. Я уже гуляла по Москве, видела много старинных и необычных церквей, к тому же меня удивило, как много зданий у вас реконструируется.
Я участвовала в нескольких конкурсах - могу сказать, что здесь самые правильные условия: они очень простые и разумные. Хорошо, что к конкурсу допущены зрелые музыканты, действительно преданные музыке. Ведь все конкурсы в основном для совсем молодых, а у них пока одни эмоции и никакого жизненного опыта. На вундеркиндах можно сделать сенсацию, но в этом есть нечто от цирка.
Мне достался последний, 33-й номер, и для меня это удача. Те, кто уже выступил, ночью не могут заснуть от избытка эмоций, веселятся и отмечают, а я ничего не могу себе позволить – я готовлюсь. Мне как-то спокойней играть в самом конце. Однажды на конкурсе им. Клайберна был ужас – мало того, что я вытянула первый номер, так с меня еще и чуть не упало платье на сцене…

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[Stranger]

ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ КОНКУРСА №9

26 июня, первый день III тура

Сказать, что начало третьего тура расстроило, - значило бы ничего не сказать. Деликатнейший дирижер Дмитрий Лисс, выступив в роли МЧС, сделал, кажется, все возможное для того, чтобы уставшие конкурсанты чувствовали себя максимально комфортно. Насколько это вообще возможно в экстремальных условиях, с чужим оркестром и при минимуме репетиций.

№ 11 Фабио Романо (Италия), сев за рояль и не обнаружив в карманах платка, чтобы протереть клавиатуру, как должное принял оный старомодный предмет из рук дирижера (который сам потом им утирался). И начался маленький спектакль в духе Мироновой и Менакера. Публика напряженно настроилась на редко исполняемый у нас Четвертый Концерт Бетховена, а пришлось сначала выслушать «блям-блям-блям» по клавишам рояля, на котором до Романо еще никто не играл.
Нас словно предупредили – не будет никакого задранного вверх подбородка, никакого «буржуазного» лоска.
…И очень жаль, что не было! Четвертый Бетховена, сыгранный вполголоса, на mf, легко, прозрачно, с каденциями, носившими импровизационный характер, скорее походил на музыку какого-нибудь доселе неизвестного современника композитора средней руки.
Техники Фабио Романо, в высшей степени удовлетворительной, для звучания в БЗК не хватило. Может, он сознательно притушил звук?
Больше всего импонировал диалог с оркестром, игравшим довольно звучно и тем не менее не заглушавшим артиста. В общем, получилось симпатичное музицирование, милое сердцу, не более того.
Третий концерт Бартока вызвал еще большее разочарование. Ведь мы по-прежнему ждем, что кто-нибудь однажды по-настоящему откроет нам этого композитора, на котором в России просто печать проклятья какая-то. Великий венгерский новатор XX века писал это свое последнее сочинение уже перед смертью, в Америке. Итальянскому пианисту, в творчестве явно упрямому и настырному, не хватило характера. Хотя начал хорошо, свободно, прихотливые ритмы менялись естественно. Но некоторые «импровизационные» фрагменты были сыграны обидно впроброс. Удивительно: если в piano Романо способен эпатировать резким, даже громковатым звучанием отдельных нот, то в эпизодах, когда надо бы развернуться, придать звучанию мощи, заставить публику схватиться за сердце, - как-то скукоживается. Хотя в целом в Бартоке вел, несомненно, он. Неужели побоялся совсем уж «отвязаться»?
Фабио и Лисс слушали друг друга внимательно. Оркестр вряд ли играет Бартока каждый день. Тем не менее в третьей части иногда возникало редкое, волшебное ощущение: не поймешь, где оркестр, а где рояль. Из-за такого трогательного единения впору было бы предположить, что Лисс вот-вот отдаст пианисту не токмо что платок, но и какие-нибудь внезапно исчезнувшие у того части одежды.
В общем, насладившись ансамблем двух отъявленных интеллигентов, успокоим себя тем, что крушителем роялей Фабио Романо не назовешь. В наше время большой комплимент! Но нет также сомнения, что жюри для себя определит теперь место этого пианиста скорее где-нибудь на камерных сценах.

№ 21 Александр Осминин (Россия), как и Романо, был встречен полным залом дружелюбно, как старый знакомый (так уже и есть). Очень понравился публике Моцарт: среднестатистический, с золотым напылением, произведенным, несомненно, педагогом Осминина – выдающейся пианисткой Элисо Вирсаладзе, чье исполнение Моцарта по праву считается у нас эталонным. Но мелодии как-то опростились, аккуратные каденции не дышали… Все сделано – а свободы не видать.
Еще в больший восторг зал пришел от Первого концерта Листа. Но если уставшего критика больше привлекала сдержанная манера пианиста, блестяще показавшего себя на первом туре именно в романтическом репертуаре, то неофит дико радовался октавам и особенно громкому финалу. Вот уж беспроигрышный Концерт: как ни сыграй – все пойдет на ура.

Голоса из зала

Анастасия Астахова, будущий политолог:- У меня это первый опыт, я первый раз на конкурсе. Мне понравились оба пианиста. Под конец – все-таки больше Осминин почему-то. Мне это было ближе по эмоциям.

Юрий Тяпкин, студент 3 курса факультета информационных технологий МАТИ: - Пришел на Фабио Романо и… спал. Легкий, свободный, прозрачный Барток в его интерпретации - совсем не то, чего я ожидал от Бартока. А ждал большей глубины, острого гротеска, фольклорных элементов. В общем, яркости - это же все-таки авангард ХХ века… Хотя я впервые слышал Третий концерт. Первые два слушал у Поллини – здорово! После него все это совсем не то. Четвертый Концерт Беховена я очень люблю. На первых турах могло показаться, что у Фабио Романо есть композиторские наклонности. Но тогда как же получилось, что он только засушил такие интересные вещи? И музыки в них оказалось меньше, чем изначально заложено?.. А вообще мне на конкурсе Рихтера понравилось, что исполнялось столько необычных, современных сочинений.

Андрей Дмитренков, художник:- Музыку чувствую сердцем и душой. Потрясающий был Концерт Моцарта в исполнении Осминина. Я слышал этого пианиста и на втором туре. Жду выступления в третьем туре китайца Вана. Хотя, мне кажется, наши пианисты более эмоциональны и придают произведению большую глубину. Правда, у молодых сейчас нет своего почерка. Все высокотехничны, а личности, своего прочтения произведения не хватает.

Жорес Николаевич Белугин, скрипач, стаж преподавания 52 года:
- Итальянец взял очень сложное произведение – Концерт Бартока. Бартока нужно очень тонко играть. А тут с оркестром не все получилось. Правда, я этот Концерт слушал первый раз, может, ошибаюсь… Замечательный пианист Осминин. Великолепное исполнение Моцарта. Какая чистота!

Авширова Алиса, студентка, немузыкант:Мне больше понравился Осминин. Он тронул мою душу. Я поверила, что он может выиграть этот конкурс. У итальянца – душа итальянская, что-то есть в его игре «не наше».

Тихон Хренников, композитор, студент второго курса Московской консерватории, правнук композитора Тихона Хренникова:- Не очень меня впечатлили эти пианисты. У итальянца звука не хватало, и Барток вышел не похож на Бартока. А Четвертый концерт Бетховена - все-таки один из самых сложных, даже дико сложный. И он «не конкурсный», наименее выигрышный из пяти концертов.
Вот концерт Листа – выигрышный. На втором туре слушать Осминина была тоска смертная. На третьем Моцарт у него сделан хорошо. И Лист эффектный, даже если придираться к фразировке, к темпам, к ускорениям. Ведь в конце пианист взял такое ускорение, что не выдержал, и пришлось опять сбавлять темп. Все это было слышно. Оркестр более-менее ничего по сравнению с конкурсом Чайковского. Лиссу огромное спасибо, что он поймал Осминина в конце. Это большая заслуга дирижера. Иначе можно было безнадежно разойтись.

Анатолий Лысенков, комментатор радио «Орфей»:- Оба интересные музыканты, у каждого были свои достоинства еще на предыдущих турах. Очень хотелось посмотреть, как они будут выглядеть в финале… На мой взгляд, итальянец немножко не дотянул до планки, взятой им на предыдущих турах. Я ожидал от него феноменального исполнения. А он был в меру хорош, но не сказать чтобы с большим блеском. Осминин мне понравился гораздо больше. Он держался молодцом, и в обоих Концертах показал себя прекрасно. Сделал весомую заявку на одно их первых мест.


Голоса из Интернета
Обсуждение 1-го дня III тура на форуме «Классика»
http://www.forumklassika.ru/showthread. ... post628203

Фабио Романо
- Гораздо интереснее и убедительнее Романо в сольном репертуаре.
- Меня всегда настораживали пианисты с сильно умными программами, как правило, за концепциями прячут технические огрехи.

- Спокойно играет, но нельзя сказать что плохо, и с техникой у него всё нормально.

- Хорошо слышит... Во всяком случае, никаких неприятных ощущений от его игры не возникает. Довольно естественно играет.

- Бетховен был совсем плох на мой вкус. Невыносимо скучно и ужасно длинно. Полное отсутствие пальцев, артикуляции и интонирования. Ни одного пассажа слышно не было, одно шелестение. Барток был получше.

- У него был тускловатый звук, но только потому, что он очень много играл на левой педали. Вероятно, какой-то авторитетный товарищ сказал ему, что он «переколотил» в предыдущих турах. Но всё равно, это - музыкант, которому есть что сказать. И как сказать - он тоже в принципе знает. Именно приятно слушать. У него есть нерв... порой казалось, что не совсем бетховенский, но зато и «подключения» были замечательные.

- Ударный звук невозможно исправить левой педалью. Если у человека ударное звукоизвлечение, то это слышно в любом случае. Кстати, Романо этот самый ударный звук великолепно продемонстрировал в Бартоке.

Александр Осминин
- Хорошая, конкурсная игра, крепко, стабильно, почти чисто, отличные пальчики. Хороший, качественный пианист. Кажется, это все и требуется от конкурса. Слушала с уважением. А гармонию он не слышит совсем, потому и по слогам часто.

- Как можно браться играть Моцарта этот концерт, если не владеешь звукоизвлечением? Скука неимоверная, хоть вешайся. Смены гармоний даже на уровне «мажор-минор» не слышно.

- Мне Осминин понравился. Ярко, точно, ясно по мысли и форме. И просто блестящий пианизм. Все просто сверкало.

- В Концерте Листа не было ни истинной свободы и виртуозности, ни какой-либо идеи. Исполнение безо всякого своеобразия, еще и плохим звуком.

- Абсолютно формальная, совершенно пустая игра. Так может сыграть половина ЦМШ. И опять – звук: каждая нота - расколота. У меня такое ощущение, что он как-то прокалывает восприятие, потом слегка царапает - и отпускает. Мучительно. В средней части Моцарта - уморил просто. А второй Концерт (Листа)... ведь он тоже - один из самых простых. И ровно ничего не показано, кроме тех же самых печальных особенностей.

- Такого светящегося и тонкого звука, такой потрясающей артикуляции, такого умения придать ценность каждой ноте, даже в самых отдалённых уголках фактуры, такой культуры исполнения, такого равновесия ума и чувства трудно ожидать даже от исполнителя «со стажем».

- Мдя... Судя по тому, как сидящие в зале аплодировали Романо и как после этого аплодировали Осминину - в зале сидели глухие. Или, возможно, - футбольные болельщики, перепутавшие место и время. Я искренне сочувствую Э.К., в особенности посмотрев её работу с учеником. Сколько усилий было затрачено, чтобы придать пристойный вид Моцарту. Жаль, что всё так получилось.

Следует учитывать, что большинство участников форума «Классика» смотрит выступления конкурсантов в Интернет-трансляции, значительно искажающей звучание.



Расписание выступлений:
27 июня
18:30
Цзюэ Ван (Китай)
20:15
Евгений Божанов (Болгария)
28 июня
18:30
Александр Зуев (Россия)
20:15
Чонъюн Пак (Корея)


27 ИЮНЯ

Цзюэ Ван (КНР), 24 года. Образование: Шанхайская консерватория.
Педагоги: Ли Миньдо, Лю Мэнцзе.
Лауреат пяти международных конкурсов, в том числе им. Стравинского в США, им. Лешетицкого на Тайване, им. Джины Бахауэр в Солт-Лейк Сити, I премии конкурса им. Марии Канальс в Барселоне (2005). Принимал участие в ХIII конкурсе имени Чайковского.
Среди сочинений, сыгранных на II туре, - Фантазия на темы из оперы Бриттена «Питер Граймс» и Соната Кабалевского №3.
В программе третьего тура:
Моцарт, Концерт № 27
Прокофьев, Концерт № 2

В репертуаре С.Рихтера было 13 концертов Моцарта, в том числе четыре тех, что исполняются на III туре конкурса. Концерт № 27 он исполнил 20 раз, в основном в 60-е – 70-е годы; первый раз 16.06 1965 в Блайборо.
Прокофьев занимал в жизни Рихтера важное место. Правда, он говорил: «У меня было больше встреч с прокофьевской музыкой, чем с ее автором. Я никогда не был особенно близок с Прокофьевым как с человеком. Я стеснялся». Больше всего Рихтер любил Второй концерт, затем Четвертый, на третье место ставил Третий; особое отношение у него было к Первому. Согласно сводному репертуару, составленному Б.Монсенжоном по тетрадям пианиста, сам Рихтер играл лишь Первый и Пятый (в 40-е – 50-е годы).

Евгений Божанов (Болгария), 24 года. Образование: Высшая школа музыки в Эссене; Высшая школа музыки в Дюссельдорфе.
Педагоги: Борис Блох, Г. Шенк. Лауреат I премии нескольких международных конкурсов: в Бухаресте, им. Шопена в Кёльне, конкурса фирмы «Бехштейн» в (2006); им. Алессандро Касагранде в Тернии (Италия, июнь 2008).
Выступив в последний день I тура, стал одним из явных лидеров. Публика единодушно отметила беспрецедентно тонкое по нашим временам исполнение музыки Шопена – Сонаты си-минор и особенно мазурок. Удостоился аплодисментов жюри.
В программе третьего тура:
Моцарт, Концерт № 25
Рахманинов, Концерт № 2

Святослав Рихтер сыграл Концерт № 25 Моцарта один раз – открывал им фестиваль «Декабрьские вечера» в ГМИИ им. Пушкина 01.12.1992 г.
Концерт Рахманинова №2 исполнялся Рихтером 20 раз, преимущественно в 40 – 50-е годы; первый раз в 1943 году.

материал подготовлен пресс-центром конкурса им.Рихтера

[Elena]

№10
ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ КОНКУРСА

27 июня, второй день III тура


Второй день финала вызвал особый интерес у публики: сошлись два конкурсанта, завоевавших ее особую любовь.

Открыл вечер Цзюэ Ван (№ 23) Концертом № 27 Моцарта. Подкупило благородство звука и чувство стиля, но в остальном Моцарт прозвучал как-то осторожно, скованно, излишне скромно и академично. Концерт № 2 Прокофьева в целом удался исполнителю (напомним, что на этом конкурсе в числе исполнительских удач молодого музыканта - сочинения русских авторов ХХ века): раздумчиво прозвучала главная партия первой части, ярко и контрастно - быстрые части Концерта, но не везде хватило характерного прокофьевского нерва и зажигающей исполнительской энергетики.

И, наконец, долгожданное выступление болгарина Евгения Божанова (№ 28 ), уверенно лидирующего в списках зрительских симпатий. Началось оно с неожиданной интриги. До третьего тура не был известен точный возраст пианиста - в буклете допущена ошибка, о чем сообщила ведущая прослушивания и сразу сбавила ему 10 лет. Это вызвало у знающей части публики удивление: ведь в таком случае пианист не мог бы выступать на конкурсе из-за нижней возрастной планки - 23 года. Интрига разрешилась только за кулисами, где сам конкурсант наконец назвал свой настоящий возраст - 24 года (он родился 10 марта 1984 года).

Перед оркестровым вступлением в Концерте Моцарта № 25 (маэстро Дмитрий Лисс и Московский симфонический оркестр удивительно чутко аккомпанируют всем конкурсантам) пианист долго прилаживался к роялю, беззвучно проводя руками по его клавиатуре, и очень красиво прозвучал с первой же ноты. Его отличительные приемы: свобода владения инструментом, юношеская смелость, сиюминутность фантазии и наигранная (во всех смыслах) легкость из серии «делаю, что хочу» (видно, что пианист сам получает огромное удовольствие от музицирования на публике), подкупающее разнообразие в расцвечивании каждого поворота гармонии или фразы. Но в тоже время – манерность, губящая фразировку, резкое снятие рук в ущерб звучанию, в результате чего звук не всегда успевает «созреть». Временами музыкант использует вызывающие, эпатирующие приемы, уводя публику от традиционных исполнительских канонов. В первую очередь, это коснулось Концерта № 2 Рахманинова. Очевидно, Божанов, уверенный в уникальной эмоциональной силе воздействия этого Концерта, а также в своих собственных исполнительских способностях, надеялся окончательно покорить публику, но Концерт вызвал у нее самые большие разногласия. В своей небесспорной трактовке пианист загонял темпы, делал не всегда уместные акценты. При всей неоднозначности Божанова надо признать, что он – явление этого конкурса и обладает редким воздействием на умы и чувства слушателей, вызывает улыбку своим естественным сценическим обаянием. Поэтому нет ничего удивительного, что публика Большого зала наградила его овацией, вызвав несколько раз на поклон.

Голоса из зала


Михаил Мордвинов, пианист, преподаватель Гнесинской академии, участник I тура Конкурса им. Рихтера:

- Божанов - человек страшно талантливый. В Моцарте он настолько естественный и настолько подходил к исполнению этой музыки, что получилось почти совершенство. В Концерте Рахманинова стало очевидно, что это музыкант все-таки не очень зрелый. Его сильно заносило в темпах. В длинных фразах он позволял себе какие-то мелкие штучки, которые разрушали протяженную музыкальную ткань. Многие ноты превратились в точки. Публика в восторге, но, на мой взгляд, на Концерт Рахманинова – тот, который задуман, - это похоже мало. Я бы все играл по-другому. Раза в полтора медленнее – это точно. Но Божанова очень интересно слушать. А это все-таки лучше скуки.


Дмитрий Устинов («Японец»), промоутер клубной жизни (с мотоциклетным шлемом в руках):

- В исполнении Божанова очень понравился Рахманинов. Но с самым большим интересом я слушал Прокофьева в исполнении китайского пианиста Цзюэ Вана. Я думал, что очень не люблю Прокофьева, а сегодня понял, как я его люблю. В детстве в музыкальной школе меня заставляли играть его музыку, и она казалась мне атональной фигнёй. А сегодня я увидел лес за деревьями.


Элисо Вирсаладзе, президент Благотворительного фонда международного конкурса пианистов им. Рихтера:

- Цзюэ Ван на третьем туре понравился больше, чем на втором. С оркестром он был не так груб, как в сольной программе. Божанов безусловно очень талантливый. Но манера исполнения Моцарта и Рахманинова были в одном ключе. При этом Рахманинов оказался намного менее убедителен, чем Моцарт. Для меня лично все это немножко поверхностно.


Филипп, студент II курса Московской консерватории:

- Впечатления от вечера разнообразные. Оба пианиста - большие виртуозы, оба очень молодые и с очень большим потенциалом, руки у них потрясающие. Оба - яркие индивидуальности. У Цзюэ Вана мне еще на втором туре понравилась Соната Листа. На третьем туре, мне показалось, оркестр мешал ему в Концерте Моцарта. Это очень обидно. Концерт гениальный, а оркестр в некоторых местах даже тему не мог провести! С Божановым он играл лучше – Моцарт звучал просто великолепно. В Рахманинове мне больше понравилась вторая часть. В первой и третьей темп показался завышенным, получилось сумбурно. Но самое главное – Божанова очень интересно слушать. Если закрыть глаза. Потому что и мимика, и вообще манера поведения – она у него, конечно, интересная, но мне лично быстро надоела. Подождем, как сыграют два последних участника. Но картина мне более или менее ясна. Надеюсь, будут судить по всем турам, потому что сегодня китайцу явно не повезло.


Ирина Кандинская, преподаватель камерного ансамбля, доцент Московской консерватории:

- Божанов, конечно, талантливый, но идет не совсем по правильному пути в смысле некоторой экзальтации, неровности, даже истеричности. Может быть, пример для него - Ланг Ланг этот ужасный?.. Не только в Рахманинове, но и в Моцарте была некоторая манерность. Но Божанов очень одаренный, именно поэтому так хочется все это изменить. Если бы кто-то мог взять его в хорошие руки или если бы он сам обкарнал со всех сторон свою «свободу», которая на самом деле - эпатажность…


Маргаритова Ильясова, студентка III курса Музыкального колледжа им. Шнитке:

- Обоих на третьем туре слышала впервые. Моцарт у Божанова звучал потрясающе тонко. Звук возникал откуда-то из воздуха - не скажешь, что это звук ударного инструмента рояля. Играл цельно, оригинально. И Рахманинов был необычный. Внутренне прочувствованный не так, как все привыкли. Мне очень понравилось.

Голоса из Интернета


Обсуждение 2-го дня III тура на форуме «Классика»

http://www.forumklassika.ru/showthread. ... post629210


Цзюэ Ван

- У Вана не Моцарт, а швейная машинка.


- Хорошо сказано, и еще интересно, сколько должно пройти тысячелетий, чтобы научиться все-таки интонировать альбертиевы басы?


- Ага, и желательно во 2-й части левую играть хоть немно-ожко тише правой, ну хотя бы не громче.


- Моцарт на иностранном языке.


- Ничего не звучало ни в Моцарте, ни в Прокофьеве. Не за что было уху зацепиться.


Евгений Божанов

- Ну наконец-то интонирующий пианист!


- И оркестр реагирует. Вот что значит солист!


- А какой финт с «ошибкой» в годе рождения!


- Здорово будет, если первую премию получит тот, кто вообще не имел права участвовать.


- Парень одарен, нет слов, какой легкий Моцарт!


- Браво!!! «Закопают» его или нет? Он играет сиюминутно, будто трактует на ходу. Это интересно. Но с понтами иногда перебор, на мой взгляд (в Рахманинове). Как жаль, что не пошел слушать в зал.


- Ну, загнал же Рахманинова... По-моему, это не совсем уважительное отношение к этой музыке.


- Было много спорных моментов в Рахманинове. Исполнение далеко от признанных шаблонов. Но было интересно хотя бы по инерции после сверхвосхитительного Моцарта.


- Стопроцентно экстравертный исполнитель. Туше, которое в Моцарте восхищало своей стильностью, осталось неизменным и в Рахманинове, где «консистенция» звука всё-таки предполагается иная. Не состоялось широкое дыхание, масштаб получился мелкий. В целом концерт Рахманинова оказался несколько салонно-декоративным.


- Да хватит вам, господа, выискивать блох у Божанова! Чудный пианист, одаренный, сверхмузыкальный, играет эмоционально, горячо, вся фактура дышит, рояль наполнен. Рахманинов - просто роскошный. Куда уж лучше играть русскую музыку?


- «Играйте, хоть носом, лишь бы хорошо звучало»... У Божанова звучало хорошо. Вот и все.


- Жюри завидует.


- Уф, сыграл! Теперь ход за Пак.


Следует учитывать, что большинство участников форума «Классика» смотрит выступления конкурсантов в Интернет-трансляции, значительно искажающей звучание.

Расписание выступлений:


28 июня

18:30

Александр Зуев (Россия)

20:15

Чонъюн Пак (Корея)


Алексей Зуев (Россия), 26 лет. Образование: ЦМШ при Санкт-Петербургской консерватории; Моцартеум в Зальцбурге; Высшая школа музыки и театра в Мюнхене. Педагоги: З.Цукер, А.Любимов, Э. Вирсаладзе. Лауреат нескольких конкурсов, в том числе конкурса им. Прокофьева (1999, 2-я премия), Фортепианной олимпиады в Бад Киссингене (Германия, 2004, I премия).


В программе третьего тура:

Бетховен, Концерт № 2

Прокофьев, Концерт № 2


Как это ни покажется странным, Рихтера играл лишь два Концерта Бетховена: Первый и Третий, и то только в 40-е годы (источник - полный репертуар, составленный Б.Монсенжоном). Больше всего любил Первый.

Прокофьев занимал в жизни Рихтера важное место. Правда, он говорил: «У меня было больше встреч с прокофьевской музыкой, чем с ее автором. Я никогда не был особенно близок с Прокофьевым как с человеком. Я стеснялся». Больше всего Рихтер любил Второй концерт, затем Четвертый, на третье место ставил Третий; особое отношение у него было к Первому. Согласно сводному репертуару, составленному Б. Монсенжоном по тетрадям Рихтера, сам он играл лишь Первый и Пятый (в 40-е – 50-е годы).



Чонъюн Пак (Республика Корея), 32 года. Образование: музыкальный колледж в Токио; Школа музыки Сунхва в Сеуле; Консерватория Новой Англии, Бостон; Международная академия на озере Комо в Италии; Высшая школа музыки в Мюнхене.

Педагоги: В. Пён, Ч. Чун, Р. Шерман, А. Игути, Элисо Вирсаладзе. Лауреат многих национальных и международных конкурсов, в том числе семи первых премий. Единственная пианистка на III туре.


В программе третьего тура:

Моцарт, Концерт № 20

Рахманинов, Концерт № 2


В репертуаре С.Рихтера было 13 концертов Моцарта, в том числе четыре тех, что исполняются на III туре конкурса. Концерт № 20 исполнялся им 11 раз, в основном в 50-е годы; первый раз – в 1943 году.

Концерт Рахманинова №2 исполнялся Рихтером 20 раз, преимущественно в 40 – 50-е годы; первый раз в 1943 году.


Наталья Морозова, ведущая конкурса:

- Как участники ведут себя за сценой перед выступлением? Кто-то растерян, кто-то сосредоточен, кто-то предельно сконцентрирован. По одному только внешнему виду трудно судить. О ком-то по виду можно сказать, что совсем не волнуется, а это вряд ли. Кто-то дурачится. Кто-то эпатирует. Мне кажется, каждый ведет себя так, как, в его представлении, должен вести себя артист перед выходом на сцену.

Бывает, конечно, что музыкант перед выступлением на конкурсе совершенно невменяем. Так случилось с итальянцем на первом туре. Говорят, это было заметно, когда он вышел на сцену. На втором он нервничал меньше, не говоря уже о третьем.

Я ни в коем случае не уговариваю и не успокаиваю конкурсантов. Всякое уговаривание, касание, сочувствующие взгляды, оглаживание со словами «Ну, с Богом…» «Ну, дай вам Бог…» - это откачка энергии. Я согласна со словами Ницше: почему нам так хорошо среди деревьев? Потому что они не имеют о нас никакого мнения. Я стараюсь быть абсолютно нейтральной: не смотреть, не трогать. Но - в постоянной готовности помочь! Мало ли что. Однажды на конкурсе Чайковского пришла японка, уткнулась в меня и рыдала на моей груди… А вообще я опасаюсь войти в этот ритм – слушателей, жюри или, не дай Бог, конкурсантов. Выступающих я слушаю за сценой или в аппаратной. Стараюсь быть нейтральной, не включаться в поток эмоций, не иметь своего мнения и не заводить любимчиков. Чтобы не выскочило потом случайно «вас я люблю… а вас я не люблю…»


Генрих Нейгауз о Святославе Рихтере


● Выдающийся педагог, профессор московской консерватории Генрих Густавович Нейгауз относился к своему незаурядному ученику с величайшим уважением и восхищением, которого не скрывал в своих статьях, посвященных фортепианному исполнительству и непосредственно Рихтеру. Вот лишь некоторые их фрагменты.


● Должен сказать откровенно, что учить Рихтера в общепринятом смысле слова мне было нечему.


● Когда Рихтер играет разных авторов, мне всегда кажется, что я слышу не только разные рояли, разные звуки, разные технические приемы, разную «экспрессию», но и разных пианистов. Пианист каждый раз другой!


● Игра Рихтера иногда «замораживает» слушателя. Но очень редко! Это только «одна сторона медали», небольшая частица ее. Этот холод мне очень напоминает гётевский холод, о котором так хорошо писал Эккерман. Пресловутую Steifheit (чопорность) Гёте верно расшифровывал Томас Манн, усмотрев в ней крайнюю застенчивость.


● Его редчайшее умение охватить целое и одновременно воспроизвести малейшую деталь произведения внушает сравнение с «орлиным глазом» (зрением, взором) – с огромной высоты видны безграничные просторы и одновременно видна малейшая мелочь. Перед вами величественный горный массив, но виден и жаворонок, поднявшийся к небу.


● В его черепе, напоминающем куполы Браманте и Микеланджело, вся музыка, вся прекрасная музыка покоится, как младенец на руках Рафаэлевской мадонны.

(Кстати, Рихтер иронически вспоминал это сравнение. Будучи на гастролях в Италии, осматривал достопримечательности. Позже рассказывал Юрию Борисову: «В Ватикане тайком взбираюсь по круглой лестнице, как только узнаю, что архитектор – Браманте. Хотел проверить, прав ли Нейгауз насчет моего черепа. Он, конечно, польстил».)

Какой дирижер пропал, не высказался!


● Он не только много требует от слушателя, но много ему доверяет: он верит, что слушатель способен на высокие мысли и чистые чувства и нечего их утаивать от людей, называть другими именами. Мне кажется, что неслыханный успех Рихтера у любой аудитории коренится именно в этом доверии к лучшим сторонам человеческой души, иногда неразличимым невооруженным глазом.


● А в общем Рихтер, конечно, так же занимается, как все концертирующие виртуозы (неконцертирующие порой тоже), повторяет без конца трудные места, надоедает своим сожителям, - моя покойная жена Милица Сергеевна говорила мне, что он с утра до вечера «дубасил» последнюю часть Седьмой сонаты Прокофьева (на 7/8 ), зато выучил всю сонату в четыре дня.


● В игре Рихтера явно чувствуется элемент риска, отваги, нечто, напоминающее рыцаря на бранном поле, акробата, танцующего на проволоке под куполом цирка – без спасительной сетки, что-то от древнего Святослава, предупреждающего своих врагов: «Иду на Вы…»

Этот элемент риска я особенно люблю у Рихтера, за это его несомненно любит и публика, хотя некоторые пожимают плечами: «Зачем он кипятится и волнуется, даже когда играет технически простейшие вещи?»


● После почти каждого концерта Рихтера я страдал бессонницей и ночью мысленно (писать лень было) сочинял большой трактат о нем, о его музыке, об искусстве вообще…


● Бывало, Рихтер дает превосходный концерт, публика в восторге, но – зайдешь к нему в артистическую, скажешь слово благодарности за испытанную радость и в ответ услышишь: да, у меня там хорошо вышло такое-то место (16 тактов!), а остальное – и скорчит недовольную гримасу… Кому выпала доля носить на своих плечах бремя высокого искусства, тот не впадает в зазнайство (avis a quelques jeunes musicians! – совет некоторым молодым музыкантам).


● Святослав Рихтер первый среди равных.


Источник: Г.Г.Нейгауз, «Размышления, воспоминания, дневники». М., «Советский композитор», 1983.

Пресс-центр Второго Московского Международного конкурса им. С.Т. Рихтера благодарит своих читателей и коллег-журналистов за внимание, Оргкомитет и жюри конкурса – за понимание и поддержку.

Для вас работали сотрудники агентства «Турне»: Галина Голубова, Марина Анискина, Эмиль Бахт, Мария Баранкина, Галина Волотова, Вера Евдокимова, Наталья Зимянина, Татьяна Коряжкина, Марина Мишина, Инна Островская, Ольга Поташникова, Анастасия Старых.

[M.I.]

Всё, что было выше написано про конкурс им. Рихтера, очень хорошо. Удручают лишь некотоые неточности в отношении самого Рихтера. Вот, что заметил при беглом просмотре.

Рихтер играл Первый и Третий концерты Бетховена не только в 40-х годах, но и значительно позднее. Третий играл в 70-х, Первый - в 80-х.

Высказывание Рихтера, что он играл лишь тринадцать этюдов Шопена, относительно раннее. Всего Рихтер играл четырнадцать этюдов.

В одном месте сказано, что у Рихтера было "особое" отношение к Первому концерту Прокофьева, в другом - к Пятому. На самом деле - к Пятому.

[Elena]

ЭКСПРЕСС-БЮЛЛЕТЕНЬ КОНКУРСА №11

Последний конкурсный день
28 июня, третий день III тура

В этот вечер перед публикой предстали два феномена совершенно разного по качеству дарования, но одного гнезда – оба ученики Элисо Вирсаладзе. Алексей Зуев (Россия), живущий в Австрии, и Чонъюн Пак (Республика Корея), живущая в Великобритании.
Алексей Зуев (№ 31) удивительно гладко прошел все три тура. Вторая часть Концерта Бетховена № 2 в финале, пожалуй, больше всего выражала его непоколебимоее нутро, почти безжалостность по отношению к тонкой материи, которая потому и не водит с ним задушевной дружбы. Второй концерт Прокофьева, лишь накануне довольно убедительно сыгранный китайским пианистом Дзюэ Ваном, выглядел совершенно иначе, неузнаваемо – все это было, как ни странно, тоже очень убедительно, но… эмоции если и включались, то лишь по поводу величайшего композиторского мастерства Прокофьева, создавшего безукоризненную конструкцию. Насколько она многокрасочна, судить было трудно, насколько обращена к слушателю как к собеседнику – тем более. Собеседники – Большой зал консерватории - тем не менее аплодировали финалисту, восхищенные беспрецедентной ровностью. На вторую часть вечера слушателей значительно прибавилось, из амфитеатра свесились головы – так было на третьем туре только на выступлении Евгений Божанова в предыдущий день.

На сцену вышла Чонъюн Пак (33) – скромнейшее создание удивительной внутренней сосредоточенности. Недаром с оркестром она звучала как никто, демонстрируя чудеса гибкости. Каденцию 1-й части слушали в гробовой тишине. Атмосфера в зале резко отличалась от того, что тут было час назад. Во второй части пианистка показала: она не интроверт и не экстраверт, а золотая середина. Музыка звучала чуть лениво, упоённо, счастливо. Это именно то счастье, которое есть отсутствие бури и потрясений. Маленькие трагедии, отзвуки которых слышны в третьей части, чуть прикрашенные бетховенскими контрастами, вызывают тонкие переживания.
Второй раз за два дня исполнялся Второй концерт Рахманинова. Как ни смешно, заигранный «второй Рэк» выбрали пианисты – лидеры конкурса. Божановский эгоистичный (в отношении оркестра) проиграл этому бескорыстному корейскому. Чонъюн не загоняла темпы, вдумывалась основательно. Где надо было стать одним из инструментов оркестра - безропотно уходила на второй план. Во второй части, где надо было прорисовать мелодию - бережно вплетала ее в общую канву. Лишь третья часть все же не слишком удалась, да и то потому, что уж больно придирчива наша публика к родному Второму концерту. Подвело отсутствие первозданного удивления перед поворотами, которыми мы готовы удивляться бесконечно.

Вот и выбирай: риск, напор без удержу Божанова, игравшего финал Концерта на грани фола, – или аккуратность конкурсантки, вдруг словно превратившейся в отличницу-консерваторку? И у Божанова, и у Пак полно первых премий. Оба на нашем конкурсе просто-таки отличились. Обоих публика полюбила.

Голоса из зала

Карина Магакян, пианистка, студентка I курса консерватории:- Про Чонъюн Пак мне говорили, что она потрясающая. Поэтому я слушала ее с особым вниманием. Но конкурс трудный, программа большая. И к третьему туру конкурсанты, наверное, подвыдохлись. Мне не хватало яркости. Сущности этой музыки. Но профессионализм у Пак высокий. Тем более – девушка же играет. И все-таки Моцарт был не очень в фокусе, и Рахманинова она «написала» пастельными тонами.
Зуев поначалу кажется мастером. А потому понимаешь, что он – ученик мастера. Копирочка чувствуется. Не хватает эмоциональной волны. Хотя попадания в стиль было больше, чем у Пак. Но слушатель должен быть наполнен музыкой. А получается: они играют – а вы отдельно.

Александр Ильюшкин, аспирант Индустриального института, энергетик:- Мне понравилась кореянка – она была более эмоциональна, тоньше чувствует музыку. Понравился у нее и Моцарт, и Рахманинов. Все очень от души.

Алена Кириллова, выпускница Уфимского нефтяного технического института, специалист по обучению и развитию:- Кореянка прочувствовала каждую нотку. У Зуева были сложные произведения. По-моему, они очень хорошо отразили его характер.

Маргарита Вик, пианистка и дирижер:- Зуев мне очень понравился на первом туре. Такое туше, такие бархатные руки. Изумительно держит себя на сцене. Очаровательный, скромный. На втором меньше понравился. Из рояля в «Петрушке» сделал барабан. На 3 туре понравился Бетховен, и меньше – Прокофьев, не идет ни в какое сравнение с китайцем Ваном.
Пак на первом туре меня совершенно потрясла. Я давно ничего такого не слышала. Это талант от Бога первой величины. Но что-то ей ближе, что-то нет. На первом туре это было просто совершенство. Да и второй у нее был потрясающий. Лучшее исполнение современной пьесы на конкурсе! Шестая Прокофьева получилась изумительная - не жесткая, не шумная, все выверено. А на третьем туре – все было музыкально очень неплохо, но не хватало звука. В чем дело – не могу понять! Но какое дыхание, какие фразы!.. На этом конкурсе есть еще только один такой пианист – Божанов.

- Герард Кимеклис, музыкальный критик:Оба пианиста – и наш, и кореянка - меня разочаровали. По первым турам у меня было о них совершенно иное представление. Зуев показался статичным, если не сказать плоским. Без личностного начала. Были места, которые выпадали из общей ткани. Не хватает ему и масшабности мышления, что в той же мере относится и к Пак. Она хорошо сыграла Моцарта, но это было похоже на дорогую затейливую безделушку. Рахманинов, на мой взгляд, ей не удался вообще. Не хватило полноты, насыщенности звука, масштабности, трагедийного начала. На III туре мне больше всего понравился китаец Ван. Его артистизм не нуждается ни в каких скидках, в отличие от такого милого Божанова. Хотя на первых турах я был потрясен бесподобным божановским Шопеном. Наверное, третий тур предъявляет особые требования. Это иной мир. Он требует чувства взаимозависимости солиста с оркестром.

Георгий Гусев, виолончелист, студент первого курса консерватории:
- Я сегодня первый раз пришел. Алексей Зуев очень хорошо обученный, профессиональный музыкант. Но мне не хватило душевности исполнения, глубины высказывания. Ярчайшее впечатление от Чонъюн Пак. От Рахманинова. Да и Моцарт был исполнен очень тонко. Чудесная фразировка. Слушаешь музыку – а не исполнителя. Это и есть самое главное.

Торжественная церемония закрытия конкурса, награждение и концерт лауреатов

29 июня в Большом зале консерватории прошла торжественная церемония награждения лауреатов Второго Московского международного конкурса пианистов им. С.Т.Рихтера. Директор Благотворительного фонда конкурса, идейный вдохновитель и главный организатор конкурса Асир Розенберг, представил публике сидевшее на сцене жюри. Некоторые его члены пожелали сказать несколько слов.
Жан-Бернар Помье (Франция): «Конкурс без возраста – это замечательная идея. Надеюсь, он был полезен для всех участников».
Петер Коссе (Германия): «За две недели у меня было много поводов вспомнить Рихтера. Я часто смотрел на его портрет, и его образ то приближался, то отдалялся от меня. Но я увезу с собой очень сильные впечатления,например, от Сонат Скарлатти, от «Венеции и Неаполя» (в исполнении соответственно Сергея Каспрова и Чонъюн Пак на первом туре. – «Турне»), каких я не слышал со времен Дьёрдя Циффры».
Бэлла Давидович (США): «Я благодарна за приглашение. В жюри я представляю США. Но эти стены – мой дом».
Идил Бирет (Турция): «Дать пианистам невзирая на возраст высказаться, выбрав любую программу, - это прекрасно. Я получила радость от музыки».
Тамаш Вашари (Венгрия): «Не могу отказать себе в удовольствии выступить. Мне 75 лет, и я не думал, что буду еще присутствать на каком-либо конкурсе. Я думал: если конкурсанты будут играть плохо – я буду скучать. Если хорошо – буду завидовать. Два года назад в Италии я встретил русских пианистов и рассказывал им, как в молодости меня из Венгрии в обязательном порядке посылали играть на конкурсы, но это было бесполезно, потому что их всегда выигрывали советские музыканты. Увы, это была необходимость, как я ни пытался отговориться, отвечая: Я уже стар для конкурсов!» И вот на следующий день после разговора с русскими пианистами я получил приглашение в жюри. Разве я мог его не принять? Хотя я рад, что не было необходимости быть его участником… А публика здесь замечательная – восприимчивая, чуткая».
Валерий Афанасьев (Франция): «Когда я приближаюсь к микрофону, все боятся: Ну, это на час!..» Но так как публика здесь аплодирует и тем, кто не выступает со словом, я от него воздержусь».
Затем прошло награждение участников. Было объявлено, что все полуфиналисты получили по 1000 долларов.
Были вручены следующие награды:
- диплом Фонда и денежная премия – Хвэн Ч’уки (Перу/США);
- специальный приз Правительства Москвы – Сергей Каспров (Россия). Приз вручил представитель Комитета по культуре г. Москвы Андрей Порватов;
- специальный приз «За преданность музыке» - Франц Ф. Эйхбергер (Германия), самый старший участник конкурса (ему 72 года). Асир Розенберг назвал его «сюрпризом конкурса» и добавил, что для такой борьбы «надо иметь особую силу, мужество и любовь к роялю»;
- Шестая премия – Александр Осминин (Россия);
- Пятая премия – Алексей Зуев (Россия);
- Четвертая премия – Фабио Романо (Италия);
- Третья премия (разделена) - Цзюэ Ван (Китай) и Чонъюн Пак (Республика Корея);
- Вторая премия – Евгений Божанов (Болгария). (Первая премия не присуждена).


Приветственную телеграмму от министра культуры Александра Авдеева зачитала Т.Б. Камышева.
А. Розенберг поблагодарил тех, «без кого невозможно было организовать и провести конкурс»: Правительство Москвы и лично Людмилу Ивановну Швецову (серьезная поддержка была получена уже второй раз); Госконцерт во главе с Константином Воробьевым (он выразил желание и дальше поддерживать конкурс и передал для его участников памятные знаки); Евгения Примакова (с его помощью было обеспечено комфортное проживание участников в отеле сети «Crowne Plaza», которую он курирует), директора ГМИИ им. Пушкина Ирину Антонову, стоявшую у истоков конкурса (двум последним, сидевшим в зале, были преподнесены букеты). Теплые слова были сказаны и в адрес прессы, в частности, агентств «РИА-«Новости», «Турне», «Mail.ru», а также компании «Аэрофлот», фирмам «Мерседес-Бенц» и «Бизнес-Букет». Особо А. Розенберг отметил сидевшего на сцене предпринимателя Джерома М.Фуллинвайдера, большого любителя музыки, предложившего свои личные средства для проведения конкурса имени Рихтера, а также представителей фирм по производству роялей «Ямаха» и «Каваи». Все гости получили в подарок часы с эмблемой конкурса Рихтера и памятные медали.
С приветственными словами выступил президент Международного фортепьянного фонда «Алинк-Аргерих», журналист, автор энциклопедии «Международные фортепьянные конкурсы» Густав Алинк (Нидерланды): «Первый международный конкурс прошел более ста лет назад – конкурс А.Рубинштейна в 1890 году. Он проводился для пианистов и композиторов. Пианистов участвовал всего семь, в том числе Ферручо Бузони. и он не выиграл его как пианист, а получил премию как композитор. Кстати, участвовать в этом конкурсе могли толь мужчины. К счастью, времена меняются. Сегодня в мире более 700 международных фортепианных конкурсов. По моим прикидкам, около 10 тысяч молодых пианистов питают надежду на международную карьеру. Я поздравляю организаторов и лауреатов Конкурса Рихтера – им удалось сделать его не похожим на другие. На каждом туре, включая первый, случались незабываемые художественные моменты».
Директор издательства «Классика-XXI» Александр Карманов подарил участникам конкурса две книги «Дневники» Рихтера и книгу о его учителе – Генрихе Нейгаузе. И вспомнил цитату из «Дневников», где почти 70-летний Рихтер написал, прослушав собственную запись: «Я играю как ученик… Я и есть ученик…», приведя молодым пианистам в пример великого артиста, почти никогда не бывавшего довольным собой.
Асир Розенберг выразил благодарность президенту Благотворительного фонда международного Конкурса пианистов им. С.Т.Рихтера Элисо Вирсаладзе «за мудрость, деликатность, преданность Рихтеру и за все, что она делала для конкурса». Э. Вирсаладзе, сидевшей в зале, был преподнесен букет.
Затем началась первая часть выступлений лауреатов. В первом отделении играли: Хвэн Ч’уки (Моцарт, Соната До мажор, К.330); Фабио Романо (Соната Э.Соллимы); Алексей Зуев («Ракоци-марш» Листа); Цзюэ Ван («Альборада» Равеля); Александр Осминин (Венерская рапсодия № 6 Листа); Чонъюн Пак («Вальс» Равеля).
Во втором отделении лауреат второй премии Евгений Божанов исполнил Концерт Моцарта № 25 До мажор, К. 503, в сопровождении Московского Симфонического оркестра под управлением уральского дирижера Дмитрия Лисса.

Пресс-конференция по итогам II Московского Международного конкурса пианистов имени Святослава Рихтера

28 июня в отеле «Куртъярд Мариотт» по окончании II Московского Международного конкурса пианистов имени Святослава Рихтера состоялась пресс-конференция. В ней приняли участие: члены жюри Жан-Бернар Помье, Валерий Афанасьев, Петер Коссе, ответственный секретарь жюри Анатолий Катц, президент Благотворительного фонда конкурса пианистов имени С. Рихтера Элисо Вирсаладзе, директор конкурса Асир Розенберг, почетный гость конкурса – представитель фонда «Алинк - Аргерих» Густав Алинк, руководитель пресс-центра конкурса Галина Голубова.

Жан-Бернар Помье отметил, что жюри конкурса работало в согласии и в обстановке взаимопонимания. «Я считаю, что конкурс имени Рихтера состоялся. Надеюсь, что впоследствии он заявит о себе как один из самых авторитетных в мире музыкальных форумов. Но после конкурса рост его участников продолжается, и я хотел бы в первую очередь пожелать им бережно прочитывать то, что написали композиторы», - сказал Ж.-Б. Помье.

Элисо Вирсаладзе заметила: «Итоги конкурса никогда не могут удовлетворить всех. Но мы будем учиться на ошибках, поскольку конкурс – живой организм, способный развиваться. Хотя в идеальный конкурс я все равно не верю».

Петер Коссе выразил свои впечатления: «Бывают исполнители, которые мне нравятся в первую минуту, но быстро забываются. А бывает наоборот – исполнение вначале не совпадает с моими собственными понятиями, но потом я втягиваюсь. На конкурсе были отдельные минуты, когда я забывал обо всем и следовал мыслью за пианистом. Спасибо этим участникам, такие исполнения содержат в себе зерно будущего».

Валерий Афанасьев заявил: «Я эгоист и гедонист, поэтому в первую очередь думаю о своем удовольствии. И на конкурсе я время от времени его получал. Когда я слышу слова: «публика ничего не понимает» - мне больно. Но иногда это недалеко от истины, и публику надо воспитывать, как делали выдающиеся музыканты прошлого. Надеюсь, что среди нового поколения будут такие же просветители. Хочу сказать молодым артистам – нельзя стараться понравиться, потакать чьим-то вкусам, надо играть для себя. Тогда получится истинное служение музыке».

Густав Алинк сообщил, что в мире сегодня около 700 различных конкурсов пианистов, и очень многие из них он посещал лично. «Организация конкурса – тоже своего рода состязание. Организаторы соревнуются друг с другом за престиж конкурса и количество поданных заявок. Могу сказать, что здесь в Москве я вынужден был спрашивать конкурсантов о негативных сторонах организации, но они даже не знали, что сказать… К тому же в мире конкурсы становятся все более стандартными, а на этом не совсем обычном форуме ко мне вернулась свежесть восприятия», - рассказал Г. Алинк.

На вопрос об уровне нынешнего конкурса Валерий Афанасьев ответил: «Определенно были выступления, достойные имени, которое носит конкурс. Я лично интересуюсь неудачами талантливых людей гораздо больше, чем достижениями середняков. Хорошо, что здесь были и большие достижения, и большие промахи. Посредственная стабильность – гораздо хуже». Валерий Павлович также признался, что с некоторыми конкурсантами было очень жаль расстаться в процессе состязания: «На втором туре во время неудачного выступления одного из участников мне казалось, что это я сам на сцене, у меня почва уходила из-под ног».

Асир Розенберг (директор конкурса) сказал журналистам, что средства от первой премии, которую на этот раз не присудили никому, можно будет потратить для увеличения премиального фонда на следующем конкурсе – это будет защитой от инфляции. Кроме того, Асир Григорьевич согласился подумать о предложении прессы - учредить приз зрительских симпатий. Присутствовавший на пресс-конференции музыкант и журналист Борис Лифановский задал вопрос, не было ли идеи сделать голосование жюри открытым. А. Розенберг ответил, что такая тема не обсуждалась во избежание возможных несчастных случаев: ранее на конкурсах уже были нападки на членов жюри, по счастью ограничившиеся лишь злобными пасквилями. Член жюри, известный музыкальный критик Петер Коссе сообщил, что после конкурса он собирается пригласить на организуемый им фестиваль в Австрии обладателя Второй премии Евгения Божанова (Болгария).

Архив всех выступлений можно увидеть и услышать здесь: http://richtervideo.rutube.ru/movies?view=full

[Elena]

Наталья Михайловна Зимянина поделилась с нашим форумом еще двумя историями про Святослава Теофиловича от Анатолия Иосифовича Катца. Размещаю с удовольствием:
Без расстройства
Рихтер приехал на гастроли в Саратов. А в Саратове была такая необыкновенная личность – Семен Бендицкий, тоже ученик Генриха Нейгауза. Семен Соломонович собрал человек восемь молодых пианистов: «Пошли в зал, сейчас Рихтер будет репетировать на сцене!» Команда тихонько уселась в последний ряд. Рихтер вышел на сцену, где стоял хороший старый рояль «Безендорфер» с закрытой крышкой. Попросил убрать пюпитр. Сел на стул, примерился, стул поменяли, потом что-то на него подложили. Наконец он открыл крышку, положил руки на клавиатуру, проделал какие-то пассы, закрыл крышку – поднялся и ушел. Бендицкий помчался в артистическую: «Слава, ну поиграй хоть чуть-чуть, послушай рояль!» На что получил ответ: «Сень, ну что я буду заранее расстраиваться. Я приду вечером – что есть, то есть».

Прослушивание
Генрих Густавович Нейгауз позвонил Рихтеру: «Славочка, у меня есть такой замечательный ученик Валерий Кастельский. Он готовится к конкурсу Шопена. Ты не мог бы его послушать и что-нибудь посоветовать?» Рихтер назначил время. Кастельский с трепетом пришел. «Что вы сыграете?» «Скерцо, Балладу, несколько мазурок…» «Чьих??» «Шопена! Я же на Шопеновский конкурс еду». «Не-ет… А что-нибудь новенькое не можете мне сыграть? А это я все зна-аю, это мне неинтересно слушать, вы меня извините ради бога». Кастельский удалился, не сыграв Рихтеру ни ноты.