Сообщение
M.I. » Ср авг 15, 2012 7:57 pm
Вот фрагмент интервью пианиста Анатолия Ведерникова, которое взял у него в 1992 году пианист и его ученик Анатолий Шелудяков. Передавалось затем по радио в 1993 году.
А.Ш. - С Ростроповичем играли?
А.В. – С Ростроповичем? Нет, не играл. Единственное было, когда он готовил Симфонию-концерт для виолончели. И тогда Рихтер решил дирижировать. Мы начали работать, причём Рихтер взял, по-моему, несколько уроков у Кондрашина. И на первой репетиции я сказал Ростроповичу, что я буду играть с рукой дирижёра, а не с тобой. Поэтому ты учти, что если будет не вместе. И действительно, Рихтер всё время, его рука, так сказать, опаздывала, и у нас не было никакого ансамбля. Они все сердились, и говорили: в чём дело, почему не вместе играем? Я говорю: потому, что Слава всё время опаздывает с руками. Тут у нас был галдёж, как полагается по этому поводу.
Я очень волновался, я никогда так не волновался перед своим выступлением, потому что начались всякие досужие разговоры о том, что Рихтер взялся не за своё дело. И я пришёл на концерт. Зал был набит битком. Это было сенсацией, что Рихтер, значит. И я, значит, сидел со свеженькой партитурой, а музыканты, которые сидели рядом со мной, значит, беззастенчиво заглядывали во время исполнения. И вообще, выступление имело большой успех. Но, как я понял со слов Рихтера, что он палочку в руки больше не возьмёт, потому что начались разговоры о том, что Рихтер, всё-таки, взялся не за своё дело. Нейгауз был возмущён этими разговорами, сказал, что ничего подобного. Он, так сказать, может дальше продолжать, и что он прекрасный музыкант. В своё время он работал в оперном театре в Одессе, и знает, так сказать, всю эту кухню. А что касается рук, то в конце концов, каждый дирижёр имеет право на свою собственную постановку. Нет каких-то там определённых, понимаете ли, маханий в такт, и всё это пусто, это никому не нужно. Во всяком случае, тут начались вот такие разговоры, и Рихтер, действительно, никогда после этого больше не дирижировал.
Нейгауз тоже хотел дирижировать, и я его всячески уговаривал, потому что ему очень хотелось этого, я видел по его, так сказать, глазам, по его репликам. Но он чувствовал, что не в состоянии охватить коллектив. Вы понимаете, это не такого характера был человек. Он мог что-нибудь такое, извиняюсь за выражение, ляпнуть совершенно несусветное, а потом сказать, что я, наверно, выпил лишнюю рюмочку, или что-нибудь в этом роде. И поэтому он очень этого боялся и не хотел рисковать. Но я думаю, что если бы Нейгауз встал за пульт, может быть, мы имели бы ряд шедевров.
А.Ш. – Но Рихтер исполнил своё обещание, насколько я понял, свою клятву не вставать за дирижёрский пульт?
А.В. – Нет. Да, он не хотел, и когда я его об этом уже спрашивал, уже несколько лет спустя, когда его слава достигла апогея, я сказал: может быть, теперь? Он сказал: "Нет, нет, нет. Нет, достаточно рояля, это настолько трудный инструмент. И я столько ещё много не сделал, что я хочу продолжать заниматься только этим"
