К.П.Кондрашин о Рихтере
Добавлено: Вс июл 12, 2009 1:04 pm
Когда в 1978 году вышел фильм А.Золотова "Хроники Святослава Рихтера", этот фильм сначала включал кадры высказывания дирижёра Кондрашина о Рихтере. Вскоре после выхода фильма так случилось, что Кондрашин, выехав за границу, оказался "невозвращенцем" (отнюдь не по идейно-политическим мотивам). Сразу после этого исчезли из средств массовой информации любые упоминаия о нём. Эта участь коснулась и фильма А.Золотова. В последствии, насколько мне известно, кадры с Кондрашиным не были возврашены в фильм, его несколько раз показывали в новой России после 1991 года в урезанном варианте. Привожу текст высказывания Кондрашина о Рихтере в варианте фильма 1978 года.
Больше всего поражает в Рихтере психологическая наполненность музыки, которую он исполняет. Для него музыка никогда не является игрой звуков, приятных созвучий, средством проявления темперамента или проявления каких-то колористических, оторванных от содержания моментов. Он всегда очень точно знает, что хочет сказать, и умеет очень хорошо привести образные примеры, заимствованные из литературы или из жизненных ассоциаций, которые очень точно определяют состояние, которое эта музыка изображает. Мне иногда кажется, что для себя Рихтер, когда играет какое-то крупное сочинение, даже придумывает какой-то сюжет, потому что по некоторым прорывающимся иногда замечаниям и фразам видно, что у него не импровизированное подыскивание словесных ассоциаций, а глубоко продуманное и уже так осевшее внутри. Известно, что он в юности работал в опере. Вот мне всегда кажется, что театральное мышление и дало ему очень много для того, чтобы и в чистой, так называемой, музыке уметь находить образные, иногда даже сюжетные ассоциации. Это - порявление артистизма, который складывается не только из чисто исполнительского музыкального творчества, но и артистизма во всём облике артиста, когда он находится на эстраде. Это всё взаимосвязано.
Мы со Святослав Теофиловичем почти однолетки. И, вообще, мой дирижёрский опыт даже больше, чем его концертный, потому, что я начал дирижировать раньше, чем он появился на концертной эстраде. Но я себя считаю его учеником, потому что в общении ним я понял, как много не хватает мне, и он меня научил необыкновенной требовательности к себе. Он меня научил тезису о том, что в музыке нет мелочей.
Каждое общение с Рихтером это радость - и тогда, когда ты присутствуешь в зале на его концерте, и, конечно, тогда, когда ты вместе с ним выходишь на эстраду. И каждое общение с ним оставляет какой-то новый след, и является новой вехой в творческом пути каждого художника.
Больше всего поражает в Рихтере психологическая наполненность музыки, которую он исполняет. Для него музыка никогда не является игрой звуков, приятных созвучий, средством проявления темперамента или проявления каких-то колористических, оторванных от содержания моментов. Он всегда очень точно знает, что хочет сказать, и умеет очень хорошо привести образные примеры, заимствованные из литературы или из жизненных ассоциаций, которые очень точно определяют состояние, которое эта музыка изображает. Мне иногда кажется, что для себя Рихтер, когда играет какое-то крупное сочинение, даже придумывает какой-то сюжет, потому что по некоторым прорывающимся иногда замечаниям и фразам видно, что у него не импровизированное подыскивание словесных ассоциаций, а глубоко продуманное и уже так осевшее внутри. Известно, что он в юности работал в опере. Вот мне всегда кажется, что театральное мышление и дало ему очень много для того, чтобы и в чистой, так называемой, музыке уметь находить образные, иногда даже сюжетные ассоциации. Это - порявление артистизма, который складывается не только из чисто исполнительского музыкального творчества, но и артистизма во всём облике артиста, когда он находится на эстраде. Это всё взаимосвязано.
Мы со Святослав Теофиловичем почти однолетки. И, вообще, мой дирижёрский опыт даже больше, чем его концертный, потому, что я начал дирижировать раньше, чем он появился на концертной эстраде. Но я себя считаю его учеником, потому что в общении ним я понял, как много не хватает мне, и он меня научил необыкновенной требовательности к себе. Он меня научил тезису о том, что в музыке нет мелочей.
Каждое общение с Рихтером это радость - и тогда, когда ты присутствуешь в зале на его концерте, и, конечно, тогда, когда ты вместе с ним выходишь на эстраду. И каждое общение с ним оставляет какой-то новый след, и является новой вехой в творческом пути каждого художника.